Однажды в детстве
В тот год мне исполнилось 10 лет. Лето выдалось как никогда жарким, и меня отправили в деревню к родственникам, а если точнее, к дяде по маминой линии! Дядя Степан был достаточно крепким мужиком, несмотря на свой немолодой возраст. Его взрослые дети разъехались по разным городам нашей необъятной Родины, а Степан со своей женой Татьяной жили спокойной деревенской жизнью в просторном доме на краю села.
За домом почти сразу начинался лес, простирающийся на многие километры. Степан с женой держали в двух сараях небольшое хозяйство; пару десятков кур-несушек и небольшое стадо овец. А третий сарай, стоящий отдельно от всех построек, почему-то всегда был закрыт на огромный амбарный замок и был почти не виден за непролазной стеной бурьяна.
Тетя Таня (как я её называл) была женщиной набожной и молилась по два раза на дню, каждое воскресенье ходила в церковь в соседнее село и нередко брала меня с собой. И в очередное воскресенье спросила меня, пойду ли я с ней в церковь. Не знаю почему, но в этот раз я отказался, и тётя Таня пошла в церковь без меня, в компании своей соседки тёти Вали. После того как женщины отправились на воскресную службу, мы с дядей Степаном решили вывести в поле овец и отпустить погулять кур. Поле находилось на другом конце села, и мы в сопровождении блеющего стада направились в сторону пастбища. Пройдя небольшую деревенскую улицу, дядя Степан остановился у самого последнего дома. Постучав в калитку, стал звать своего старого приятеля Николая. Через минуту дядя Коля открыл калитку, огляделся по сторонам, вытащил из своего старого пиджака запрятанную бутылку самогона, пошептался о чём-то с дядей Степаном и зашагал вместе с нами к полю.
Расположившись в небольшой рощице на краю деревенского пастбища, дядя Степан с приятелем открыли бутылочку самогона и под нехитрую закуску выпили. Закурив, стали беседовать. А я, не желая слушать стариковские разговоры, с прутиком в руке стал изображать пастуха и бродить за пасущимися овцами.
Вдруг со стороны села послышался мальчишеский голос: « Деда Коля! Деда Коля!». Это был его внук Сашка, который бежал к полю в поисках деда. Сашка, подбежав к ним, сказал, что дядю Колю зовут домой, т.к. к ним приехали гости из города. Дядя Коля встал и попрощавшись с другом направился домой, а Сашка предпочёл погулять и остался с нами в поле. Мы быстро подружились. Сашка был всего на два года старше меня, и мы нашли много общих интересов и, загулявшись, оказались на деревенской улице посреди села. Недолго думая, я предложил своему новому приятелю пойти в наш огород и поесть клубники прямо с грядки. Сашка с радостью согласился, и мы весело зашагали к дому моих родственников.
Отперев калитку, мы направились прямиком к огороду, где находилась грядка с вожделенной клубникой. Через какое-то время, изрядно набив животы вкусными ягодами, мы присели на скамейку напротив старого, заросшего бурьяном сарая.
– А что это за развалюха? – с интересом в голосе спросил Сашка, показывая пальцем на заброшенный сарай.
– А фиг его знает? Какой-то сарай, только он всегда закрыт, и тётя Таня с дядей Степаном не разрешают туда лазить, – ответил я.
– Давай посмотрим поближе, – предложил приятель, на что я сказал, что даже не знаю, как и чем можно его открыть.
– Дурень, ты разве не знаешь, где хранятся ключи от сарая? – спросил Сашка.
– Нет… – с растерянностью в голосе произнёс я.
– В деревне все хранят ключи где-нибудь около крыльца! – весело сказал Сашка.
Мы побежали к крыльцу и стали тщательно искать место, где могли быть спрятаны ключи. Наши поиски увенчались успехом — над самой дверью в небольшой нише мы обнаружили большую связку ключей. И через какое-то время, сбив палкой высокую крапиву, растущую у сарая, мы уже стояли около массивной двери с огромным амбарным замком. И тут я заметил на двери сарая нарисованный мелом крест, а чуть выше висела маленькая иконка. Растерянно переглянувшись, мы стали подбирать ключ. После нескольких попыток замок поддался и с ржавым скрипом разомкнулся.
С трудом открыв старую массивную дверь, мы, затаив дыхание, шагнули в полумрак небольшого помещения. Из небольшого смотрового окошка в сарай проникали лучики солнца, которые позволяли хоть немного ориентироваться в кромешной темноте. В сарае было холодно и пахло сыростью. Немного привыкнув к темноте, мы уже кое-как могли ориентироваться в небольшом помещении, стены которого местами были покрыты мхом и плесенью. Сарай оказался пустым, и мы решили покинуть это не очень приятное место, как вдруг Сашкин взгляд остановился на небольшой нише в полу сарая.
– Подожди-ка, я гляну.
Как оказалось, в этой нише была крышка, закрывающая вход в погреб. Сашка с интересом стал её рассматривать, а мне почему-то стало не по себе от мрачной атмосферы сарая и, вспомнив запреты старших, я предложил выйти и никому не рассказывать про то, что мы здесь были и, схватив приятеля за руку, стал тянуть его обратно на улицу и чуть ли не со слезами на глазах стал умолять его поскорее уйти из этого места. Но это видимо ещё больше раззадорило моего приятеля, и он засмеявшись резко отдёрнул руку и, обозвав меня трусом, сказал, что если я не угомонюсь, то он расскажет старшим, что мы лазили в этот сарай, а я от страха чуть в штаны не наложил. Тихо всхлипывая и глотая слёзы, я на мгновение притих, и в этот момент послышались глухие звуки, явно доносившиеся из-под крышки погреба, как будто кто-то пытался приподнять крышку и выбраться наружу. От неожиданности я попятился назад и, запнувшись обо что-то, упал на сырой холодный пол. А Сашка, подойдя ближе к крышке погреба, наклонился над ней и стал вслушиваться в звуки, похожие на лёгкое постукивание. От нахлынувшего на меня страха я не мог даже пошевелиться и широко раскрытыми глазами смотрел на приятеля. Сашка, встав на корточки и схватившись двумя руками за ручку, изо всех сил потянул на себя крышку погреба и оттащил её в сторону.
Звуки прекратились, а помещение наполнилось жутким холодом и запахом гнили. Сашка, раззадорившись успешным открытием погреба, приблизился к нему и наклонившись крикнул в глубокую тёмную дыру. И в это мгновение из тёмной бездны погреба появились полупрозрачные лучи, как будто внизу зажглась тусклая лампа. В свете лучей Сашкины глаза со стеклянным блеском уставились куда-то вниз. Поднявшись с холодного пола, я подскочил к приятелю и стал просить его немедленно убраться отсюда, на что не последовало никакой реакции с его стороны. Плача и умоляя покинуть сарай, я пытался тянуть Сашку за руку и отвлечь его затуманенный взгляд от злополучного погреба. Но все мои усилия были тщетны. Тело приятеля как будто окаменело, а его уши не слышали моих просьб уйти. В следующее мгновение какая-то неведомая сила потянула Сашку в глубину ямы, и я, резко отпустив его руку, отбежал ближе к выходу, продолжая кричать и звать своего приятеля. Но было уже поздно, и я, стоя у холодной стены, испуганно наблюдал, как тело моего друга медленно уходило куда-то в глубину погреба. Почему-то Сашка даже не пытался сопротивляться, и его обмякшее тело продолжало погружаться в зияющую дыру, словно кто-то невидимый медленно но верно затягивал его в этот погреб.
Не в силах наблюдать эту страшную картину, я бросился прочь из сарая в надежде позвать кого-нибудь на помощь и попытаться вызволить своего друга из зловещей ямы. Не обращая внимания на обжигающую крапиву, обильно растущую около сарая, я стремглав бросился в сторону калитки… и столкнулся с тётей Таней, вернувшейся из церкви. Весь зарёванный и обожженный крапивой, я попытался рассказать ей о том, что случилось, но кроме слов: «Сашка… Сарай… Погреб… Быстрее…», – я не смог больше ничего выговорить. Тётя Таня тут же бросилась к сараю, и вместо того чтобы зайти внутрь, она, подняв с земли тяжёлый замок, заперла его. После чего, схватив меня за руку, затащила в дом и стала истерично кричать: «Зачем вы туда полезли? Кто вам разрешил? Ты понимаешь, что вы натворили?» Затем она выбежала на улицу, а я остался в доме и смотрел через окно, как тётя Таня быстро вышла и куда-то направилась.
Не знаю, сколько прошло времени, но когда я пришёл в чувство, то увидел в окне толпу народа, собравшуюся перед домом. Среди толпы я узнал Сашкиного деда, который успокаивал бьющуюся в истерике женщину. (Как я позже узнал, это была Сашкина мама). Подъехала милицейская машина, и толпа стала потихонечку расходиться. Открыв сарай и зайдя внутрь, милиция никого не обнаружила. Затем приехали мои родители и спешно увезли меня в город…
Дальше были допросы в отделении милиции и долгие беседы с психологами.
Я больше не общался со сверстниками, почти не выходил на улицу. Учителя приходили ко мне домой. Так я «окончил школу», поступил в институт, и эта история начала потихоньку забываться, пока однажды не позвонил дядя Степан и попросил меня срочно приехать к нему в деревню. Приехав, я увидел старого больного человека, который после смерти своей жены вёл полупьяное существование в опустевшем доме.
А вечером, сидя на кухне за бутылочкой винца, он рассказал мне, что оказывается, тётя Таня была колдуньей, поэтому и ходила так часто в церковь. Этот дар ей передала её мать в том самом сарае, незадолго до своей смерти, и строго-настрого приказала запереть его и никогда, ни при каких обстоятельствах туда не входить. А мы, ничего не подозревавшие мальчишки, открыли сарай и тем самым навлекли беду. И какая тёмная сила затащила тогда Сашку в погреб и куда он исчез – одному Богу известно.
На следующий день я уехал домой, а через неделю мы узнали, что дядя Степан умер…
