Висельник

Я не знаю, как нынешние школьники борются с плохими отметками в дневниках. Мы, помню, и странички вырывали, и лезвием сдирали двояк, а то и вовсе выбрасывали тетради в кусты.
Мой двоюродный брат Сашка в школе был отличником и всезнайкой, метил на золотую медаль, но так ее и не получил из-за одной неприятной особы.
– Знаешь, сестренка, есть такие люди, что им лучше не попадаться на глаза, если ты им почему-то не понравился, – сказал мне Сашка. – В девятом классе в нашу школу пришла молоденькая физичка – Ольга Павловна. Наш старый физик внезапно умер, и Ольга заняла его место.
Училка оказалась личностью отвратительной: скандальная, придирчивая, истеричная. До сих пор не пойму, чем я Ольге Павловне не понравился. Причем с первого взгляда. Физику я уважал и знал неплохо, у предыдущего преподавателя был на хорошем счету, участвовал в разных олимпиадах. Ольга Павловна же взъелась на меня не на шутку, и я не знал на какой козе к ней подъехать, – не хамил, не опаздывал, не прогуливал и все равно нарывался на насмешки и замечания. Считала она меня просто идиотом и выскочкой, и все тут. Все то можно было потерпеть, но она ведь серьезно гробила мой аттестат. Занижала оценки, и я постепенно с пятерок катился на трояки, что для меня было вообще дико.
Когда наша классная руководительница загремела на больничную койку с переломом ноги, ее к моему ужасу заменили Ольгой Павловной, и она стала пить мою кровушку бесперебойно. Жития мне не стало – хоть из школы беги, так еще более туго, Ольга каким-то образом сумела убедить остальных учителей, что я лентяй и полный идиот, и теперь те, кто мной гордился ранее, сочувственно качали головой, на меня глядя: «Что ж ты так, Сашенька, опустился-то?»
Это уже было выше моих сил, и я однажды разоткровенничался со своим другом Колькой:
– Кой черт эту Ольгу – мегеру к нам в школу занес. Жили без нее припеваючи. А теперь я готов лампу Алладина тереть, чтоб ее какой-нибудь джин уволок. Ни видать мне медали – ни золотой, ни серебряной, черт возьми.
– Слышь, Санек, на счет лампы Алладина не знаю, но мой дед рассказывал, что есть в поселке Терны одно старое кладбище. За оградой там растет абрикосовое дерево, и возле дерева же похоронен один висельник. Самоубийцу принято ведь хоронить отдельно от остальных покойников. Дед говорит, что каждого пятого числа смельчаки могут наблюдать призрак этого несчастного висельника, он висит прямо на абрикосовой ветке. Так вот, того, кто осмелится подойти к нему и потрогать за ногу, ждет награда – висельник исполнит любое желание смельчака. Дед говорит, что крайняя потребность иногда гнала людей на этот погост, и они получали желаемое.
– Вот было бы классно, чтоб висельник эту кикимору из школы выдворил, – размечтался я.
– А чего попусту мечтать, Санек. Сегодня второе октября. Скажешь дома, что у меня на ночь остался, а сам поезжай к висельнику на погост. До Терновского поселка не так уж и далеко, ночи еще не морозные, главное, чтобы смелости хватило ночью по кладбищу гулять, – ответил Николай.
От Колькиного рассказа у меня пошел мороз по коже, но стоило мне вспомнить капризную физиономию физички, как я все для себя решил.
Четвертого числа в субботу я отпросился у родителей и пошел к Николаю, а от него, уже получив дополнительные инструкции, как себя вести, сел в автобус и поехал в поселок. Зная, что мне придется ждать долго, я прихватил Колькину куртку и пару бутербродов. Я быстро нашел искомое кладбище и нужную могилу, которая так заросла сорняком, что даже железный крест со стертой табличкой в них затерялся. Огромный абрикос старчески склонился над могилой бедолаги. У меня был вагон времени, были карманные деньги. До полуночи было еще далеко, и я пошел слоняться по незнакомым улочкам. Одно беспокоило меня – где ночевать? Да еще боялся, как бы родители не нагрянули к моему дружку с проверкой – сотовых телефонов тогда-то не было. Возле кладбища была небольшая церквушка, и я пошел поглазеть на иконы, не подозревая о тех ужасах, которые меня ждут ночью.
Я умно решил, что ожидать призрака будет удобней, находясь поодаль от его могилы, и затаился на чьей-то лавочке, укрытый разросшимися хвойными деревьями. Церковный сторож, как начало темнеть, запер кладбищенские ворота, и я остался один. Во время моей юности на погостах еще не было бомжей и разных странных личностей, поэтому единственно, чего я боялся, – это встречи с призраком.
Стемнело быстро, я съел бутерброды и закутался в куртку. Я вдруг понял, что сижу один в чужом районе, в темноте на кладбище, и никто не знает, что я здесь. На душе стало паршиво, но и отступать мне не хотелось – слишком далеко уже все зашло. Вдобавок стала портиться погода: пошел холодный дождь, поднялся ветер, и по небу заметались какие-то большие странные птицы. Они летали, разрезая крыльями воздух, как стрижи, но были крупнее и ворон, и стрижей, и даже на сов не были похожи. Летали в ночном небе быстро и абсолютно бесшумно, будто их заботой было лишь напугать меня. Я прилег на лавочку и нахлобучил на голову капюшон, чтобы не видеть этих тварей. Захотелось спать, быть может потому, что лавка подо мной стала мирно покачиваться, словно колыбель. «Стоп! А почему лавке качаться-то? Покойники встают, что ли?»
Я слетел со своего насеста как ужаленный. Хотел бежать, да ноги стали свинцовыми. Свалившись на четвереньки, я поднял глаза и увидел, что на дереве висит человек. Не помня себя от ужаса, я, тем не менее, пополз к призраку, а над головой, хлопая крыльями, летали эти твари. Я дополз до висячего призрака и из последних сил схватился за истлевшую штанину. Потом полный провал в памяти.
Очнулся в чужой комнате. Меня заметил церковный сторож и затащил в свою сторожку. Оказалось я не первый, кого он отпаивал чаем и приводил в порядок: таких чудаков, ищущих встречи с висельником, было много.
– Куда же вас несет к черту в зубы? Вот надоели, хоть увольняйся, – вздохнул он, пытаясь очистить от грязи мою одежду.
Поблагодарив мужика, я первым же автобусом двинулся домой. Колька встретил меня с распростертыми объятиями. Наш обман удался на славу – мои родители ничего не заметили. Я соврал, что упал в лужу, объясняя грязь на одежде. Я все рассказал Кольке о своих приключениях, нам обоим было интересно, исполнится ли мое желание.
Следующую неделю я пропустил: после моего приключения у меня случилась жуткая простуда с температурой, кашлем и слабостью. Когда я, подлечившись, пришел в класс, меня ждала новость: Ольга Павловна уволилась.
Как оказалось, в школе возник скандал в день аванса: у учительницы русского языка пропал кошелек. Учителя вычислили, кто заходил в учительскую, и обыскали тумбочки подозреваемых. Кошелек нашли в столике Ольги. Чтобы не раздувать скандала, ей предложили написать заявление по собственному желанию, что она и сделала. Мне даже стало ее жаль, было ясно, что ее подставили – вероятно, не одного меня она допекла. Мне оставалось только удивляться: ведь получается, висельник действительно исполнил мое желание. Я тихонько радовался избавлению, но недолго. Аттестат у меня все же был испорчен, ни о каких медалях речи быть не могло. Кроме того, спустя некоторое время у меня начались проблемы со здоровьем. Появились неприятности со щитовидной железой, было ощущение удавки на шее, и я часто просыпался, спасаясь от кошмара, в котором мне на шее затягивали петлю. Кошмары меня отпустили только год спустя, а со щитовидкой у меня проблемы до сих пор. Я теперь смотрю на свою проблему со стороны и думаю, почему я пошел к черту в зубы с такой никчемной просьбой, было бы за что таким испытаниям подвергаться. Да и учительницу жалко…