Призрак часовни Даада

В графстве Грюйер, среди высоких гор, цветущих лугов и дремучих лесов затерялась маленькая белая церковь, построенная в незапамятные времена неведомо кем. Люди называют ее Даадá. Даада – это старинное кельтское слово, обозначающее очень крутой подъем. Должно быть, церквушка именуется так оттого, что стоит на склоне горы. У подножия этой горы бежит быстрая речка Сарина.
Приметив над вековыми елями старую колокольню Даады, многие жители Грюйера сразу вспоминают рассказы о былых временах… Колокол бьет, его звон разносится далеко по окрестностям. Кажется, он говорит: «Сюда приходили на богослужения твои предки. Здесь покоится их прах. Будь же, подобно им, добрым христианином и молись об упокоении их душ, а когда придет твой смертный час, кто-нибудь помолится и за тебя». И каждый пастух, проходя мимо Даады, обязательно снимет шапку и перекрестится.
Старая церковь стоит пустая и одинокая. Она охраняет покой тех, кто в ожидании Страшного суда спит на маленьком кладбище, в тени ее старых стен, поросших зеленым мхом. Было время, когда один бенедиктинец приходил в Дааду служить святую мессу и читать Евангелие. Каждое воскресенье жители окрестных деревень собирались там, чтобы вместе попросить Господа Бога послать им силы и мужество, ибо трудные были тогда времена: началась война, в Грюйер вторглись чужеземцы, и богатый, процветающий край пришел в запустение. Повсюду были руины и пепелища. Сотни семей, покинув свои дома, ушли в горы, чтобы спрятаться от врагов.
Но мир вернулся в Грюйер. Деревни стали постепенно оживать. Люди возводили новые церкви, новые часовни, и так уж получилось, что Даада была заброшена и забыта. Но к чести жителей деревни Гранвиллар надо сказать, что многие из них приходили время от времени в Дааду и старались поддерживать в должном порядке древнюю святыню. Они и сейчас заботятся о церквушке. Вот уже четыре века звонит по праздникам старый колокол на белой колокольне Даады.
Каменистая труднопроходимая дорога вела от Гранвиллара к Дааде через густой лес и от нее сбегала по крутому склону к Сарине, как раз к тому месту, где можно было пересечь реку либо вброд, либо в выдолбленном наподобие лодки стволе дерева.
Мосты в те давние времена были редкостью. Обитатели грюйерского края решались преодолевать быстрое течение Сарины только при условии, что это не составит им большого труда. А если шли дожди и вода поднималась слишком высоко, они сидели дома и ждали, когда погода наладится. В старину люди жили спокойно, не торопясь, и были при этом вполне счастливы.
Итак, верующие ходили в церкви собственных деревень, совсем позабыв про Дааду. Свой приход был даже в Гранвилларе. И вот странные слухи поползли по краю. Говорили, что в заброшенной церкви каждую ночь загорается свет и Даада до самого утра стоит ярко освещенная, однако никто не мог объяснить это странное явление.
Однажды, а дело было в пост, ризничий из Гранвиллара – паренек по имени Пьер, отправился в Дааду, чтобы прозвонить к вечерней молитве. По старой скрипучей лестнице Пьер поднялся на колокольню, поглядел вокруг и замечтался. Небо было чистое. Усталое солнце медленно опускалось в золотую облачную перину, и снежные вершины гор розовели в его последних лучах.
– Чудо, как хорошо! – сказал Пьер и стал бить в колокол. Закончив свое дело, молодой человек спустился вниз, замкнул ключом церковную дверь и затем, не долго думая, – то ли черт его толкал, то ли напутствовал ангел-хранитель? – он спустился по каменистой дороге к реке, перешел вброд Сарину и отправился в деревню Виллар-су-Мон, чтобы навестить свою тетушку Готон, любимых кузенов и очаровательную кузину.
Настала темная ночь. Белесый туман поднимался от реки и медленно окутывал лес и луга. В небе мерцали звезды. Бледная луна сквозь наползшее облако освещала землю тусклыми холодными лучами.
В жарко натопленной кухне Пьер ужинал в компании своих многочисленных родственников. Он был совершенно счастлив, потому что рядом сидела кузина, нежно ему улыбаясь.
Время было уже позднее, когда Пьер стал собираться восвояси. Бросив взгляд в окошко, он вдруг увидел, что внутри Даады горит яркий свет. Значит правду говорили люди! Его сердце похолодело от ужаса. Тетушка Готон тоже перепугалась не на шутку. Она сказала:
– Дорогой, я боюсь тебя отпускать! Не стоит ночью ходить мимо этой церкви. Оставайся с нами и чувствуй себя как дома, а завтра на рассвете пойдешь в Дааду и прозвонишь к заутрене.
И Пьер решил провести у тетушки остаток вечера и ночь.
Еще не рассвело и петухи не пели, когда Пьер вышел из дома, не думая ни о чем, кроме как о милой улыбке кузины. Но вот он подходит к старой часовне, трогает дверь и понимает, что она не заперта… Молодой человек в изумлении остановился на пороге. Не он ли сам, своими собственными руками запирал ее накануне? Кто приходил сюда ночью? Пьер почувствовал, как на лбу его выступили капли холодного пота, он дрожал всем телом и не знал, что и подумать, однако, толкаемый непреодолимой таинственной силой, вошел в часовню.
Свечи были зажжены, требник раскрыт, и неизвестный седой старик, одетый в ризу священника, стоял у подножия алтаря, казалось, ожидая лишь знака, чтобы начать службу.
Услышав шаги за спиной, старик обернулся и громко произнес:
– Поторопись же, Пьер, я давно тебя жду. Приблизься!
– Кто этот священник? Как вошел он сюда и откуда явился? Где он раздобыл такое старое, расшитое золотом облачение? – спрашивал себя Пьер, не решаясь ни на шаг отойти от двери.
Неведомый священник заметил смущение юноши и заговорил тогда тихим, мягким, почти жалобным голосом. Он сказал:
– Иди же сюда и помоги мне отслужить мессу. Поспешим, пока не взошло солнце.
Набравшись храбрости, Пьер подошел к алтарю, преклонил колени и отслужил вместе со стариком святую мессу. Он никогда не видел , чтобы человек молился так благоговейно, с таким усердием. Слезы струились по щекам священника, и чем далее продвигалась служба, тем большей радостью озарялось его лицо. Морщины его разгладились, он весь словно светился от счастья.
Когда месса окончилась, старик обернулся к молодому человеку и спросил:
– Пьер, известно ли тебе, кто я такой?
– Нет, я вас совсем не знаю…
– Выслушай тогда мою историю!
И вот, что поведал Пьеру священник:
– Поверишь ли, твой прапрадед и его родители очень дружили со мной. Двести лет тому назад я был кюре этой церкви. С тех пор, каждый год, во время поста, я долгие ночи проводил в молитвах, ожидая, что кто-нибудь придет отслужить со мной мессу – утром, до восхода солнца. Да, в течение долгих лет я плакал, молился и ждал, однако доселе никто не приходил. Слушай дальше. Итак, я был священником, но мною владела одна страсть – я обожал охоту. С утра до вечера, иногда даже ночью, я преследовал серн, косуль, оленей, травил медведей, кабанов и зайцев. Стрела была послушна мне, и я бил наверняка. Каждый день моя рогатина была красной от крови убитых мною зверей. Правду сказать, добычей я помогал прокормиться многим беднякам, но все же долг мой был – нести прихожанам слово Божие и самому служить для них хорошим примером.
Как-то раз ко мне пришла одна бедная женщина и попросила помолиться за упокой ее мужа, погибшего в волнах Сарины. Я пообещал ей отслужить мессу на следующий день. Но наутро была прекрасная погода и, будучи не в силах сдерживать охотничий пыл, я вместе с одним из твоих предков отправился на высокие скалы, чтобы подстрелить оленя. Я ушел, забыв про данное мною обещание помолиться о душе утонувшего бедняка. На склоне горы неожиданно обрушилась снежная лавина. Она увлекла меня в пропасть, и глаза мои открылись вечности…
Рассерженный апостол Петр не захотел впустить в рай мою грешную душу. Он сказал, что для меня будет закрыта дверь туда до тех пор, пока я не искуплю тяжкий грех, отслужив в Дааде, на рассвете какого-нибудь постного дня, ту мессу, что была обещана бедной вдове… мессу, о которой я так легкомысленно забыл.
С тех пор я, неприкаянный, возвращался время от времени к райским дверям и тщетно стучал в них, – никто мне не открывал.
Каждый год в постные дни я приходил в Дааду и ждал у алтаря кого-нибудь, кто помог бы мне отслужить мессу и избавил бы от страданий мою грешную душу. Благодаря тебе, Пьер, тяжкое искупление моего греха закончено. Благослови тебя Господь! Я молился за тебя… Через год мы встретимся в раю.
Пьер был один у подножия алтаря. Свечи давно погасли, требник лежал на своем месте, все было так, как будто ничего странного здесь не происходило.
Пьер долго молился. Потом быстро вышел из церкви, бросил грустный взгляд на вершины гор, которые возвышались над его родной деревней Гранвиллар, и, не возвращаясь больше в отчий дом, отправился сказать последнее «Прости» своей милой кузине, которая утром дала согласие стать его женой.
Через некоторое время он, грустный, но смиренный и безропотный, спускался в долину. А на пороге дома юная девушка, утирая слезы, безнадежно смотрела вслед тому, кто уходил из ее жизни навсегда…
Ласковые лучи солнца и нежный ветерок возвестили о возвращении весны. На смену зимней стуже явились пестрые цветы, шум одевшихся в листья деревьев и пение птиц. Жизнь забила ключом, и некоторые путешественники уже направились к горным перевалам. Как-то вечером, после ясного дня над землей пронеслась ужасная буря. Монахи одной обители, следуя старинному обычаю, тут же отправились в горы на поиски тех, кто мог сбиться с пути. Никто из них не вернулся! Только собаки, которые сопровождали братьев в горах, прибежали на рассвете к монастырю и стали выть заунывно.
Одним из пропавших был молодой послушник, известный всем своей самоотверженностью, добротой и молитвенным усердием. Он был родом из Гранвиллара.
А в день, когда печальное известие пришло в Виллар-су-Мон, безутешная семья уже молилась и плакала на могиле девушки, которую внезапно унес из жизни неизвестный недуг.