Невидимая сторона

У нашей деревни одна странная особенность — кладбище в ней расположено буквально в её центре. Многие дороги ведут либо через кладбище, либо около него. Моей семье вообще сказочно повезло — мы жили непосредственно рядом с кладбищем. Мало того, что ты видишь кресты каждый раз, выходя из дома, так еще и все похоронные процессии проходят около твоих ворот. Сколько я их маленькой насмотрелась… Мотив похоронного марша я знала наизусть чуть ли не с младенчества. Это я к тому, что ребенком была не пугливым, насмотрелась на мертвых людей и кладбище меня не пугало.
Когда мне было шесть лет, однажды ночью я проснулась и не обнаружила родителей. Позже я узнала, что они ушли в город в рыночный день. Чтобы не тратить денег на дорогу, пошли пешком — так многие жители деревни делали. Пешая дорога до города занимала около полутора-двух часов — то есть, чтобы в 6 часов утра быть на рынке, надо выйти примерно в 4 часа утра. Вот они и ушли, не предупредив меня — решили, что проснусь я утром, когда уже будет светло. Но я проснулась сразу после их ухода. В доме было темно, никто не отзывался на мой зов. Меня тогда охватил такой дикий страх, что я босиком, как была, вскочила с кровати и побежала к бабушке (она жила через семь домов от нас).
Прибежала, значит, я к ней посреди ночи и стала стучать в окно. Сонная бабушка открыла, поохала, успокоила меня, объяснив, что родители ушли в город. Я вспомнила, что в страхе выбежала из дома, не закрыв за собой дверь. Так как я всегда была ответственным ребенком, то попросила бабушку сходить со мной и закрыть дверь. Бабушка поворчала, но повела меня к дому. Мы вместе зашли внутрь. Я обулась, накинула кофту, бабушка заправила постель… Я уже совсем успокоилась. Закрыв входную дверь, мы пошли к бабушке пить чай.
Только мы вышли на дорогу (которая как раз мимо наших ворот вела к кладбищу), где-то со стороны кладбища послышался цокот копыт, как будто кто-то быстро несся на лошади. Мы инстинктивно уступили дорогу, оглянулись — никого нет. А топот все приближался. Даже если бы мы и увидели лошадь, это уже было бы странно, потому что, во-первых, она бежала с кладбища ночью, а во-вторых, в 1993 году в нашей деревне никто на лошадях уже не ездил. Мы остановились на обочине, глядя в ту сторону, откуда доносились звуки. Бабушка меня отодвинула за свою спину и придерживала рукой, да у меня и не было желания высовываться. Было очень страшно — как я понимаю, не только мне, но и бабушке. Это длилось не очень долго, но для меня время показалось вечностью. Страх сковал все мышцы, даже горло — я не могла толком дышать. Бабушка начала очень громко, чуть ли не криком, говорить всякие гадости матом, требуя, чтобы нечистая сила ушла и оставила нас в покое.
Не сразу, но топот стих, остановившись, по моим оценкам, всего в пяти-семи шагах от нас с бабушкой. Мы, не разговаривая, быстро направились домой. Та ночь стала самым сильным страхом моего детства. Именно тогда мне стало ясно, что есть и другая, невидимая сторона окружающего мира.