Роженица

Три года назад моя хорошая подруга Вика родила первенца и, как водится, лежала в послеродовой палате. Роды у нее были тяжелые, ребенок наглотался околоплодной жидкости, и его держали в реанимации. Матери на кормление его, естественно, не приносили, и что с ним, тоже толком не говорили. Подруга страшно переживала, и самое плохое – ей не с кем было разделить тревогу.
Остальные мамочки тоже рожали в первый раз, и все у них было благополучно. Так она и терзалась, пока не положили к ней в палату женщину, которая ждала уже третьего ребенка. Галина (так звали новую соседку) Вику поняла и старалась утешать и поддерживать. Ее первая дочка тоже была тяжелым ребенком. Женщины подружились, и в один из вечеров Галка рассказала свою странную историю.

Сама Галина замуж вышла рано и почти сразу забеременела. Так что дочку под сердцем она носила уже в 19 лет. Несмотря на молодость, мамой она была ответственной, на осмотры ходила регулярно, анализы сдавала вовремя, не отлынивала и соблюдала все рекомендации. Жили они с мужем тогда в однокомнатной квартире на 7 этаже, под самой крышей старой многоэтажки. Лифт часто ломался, и Гале приходилось ходить с огромным животом вверх и вниз. Но в те времена она была молодой и здоровой и особо не жаловалась.

Срок уже был приличным, когда она собралась на очередной осмотр (прим. автора: по мужской, своей, природе я не скажу точно, какой был срок – просто знаю, что примерно 7-8 месяцев). Стала она, как обычно, спускаться по лестнице. Идет, думает о своем. В какой-то момент очнулась, ей показалось, что идет она уже довольно давно и вроде бы должна была дойти к этому времени до первого этажа. Посмотрела вокруг – третий. Пожала плечами и дальше пошла. Спускается, а конца лестницы и не видно. По Галкиным словам, "ее как туманом накрыло": понимает, что что-то ненормальное происходит, что такого просто быть не может, и не понимает, что же ей делать. Только одно отчетливое желание – поскорее спуститься вниз и выбраться наружу. Спускается, уже и идти тяжело, но все равно старается двигаться быстрей. А лестница тем временем начала меняться. Сначала она была самой обычной стандартной узкой лестницей, как в любом старом доме – кособокие перила, двери квартир. Постепенно стены раздвигались, лестничная клетка становилась все шире, а двери исчезли вовсе. В конце концов она шла по какому-то очень темному, серому месту, лестница стала широкой, раза в три шире, чем та, по которой она шла, выйдя из квартиры. На Галину уже начал накатывать приступ дикой паники – шутка ли, начать спускаться в подъезде родного дома, а оказаться в совершенно незнакомом месте? Ей хотелось сбежать, спасти ребенка, вывернуться, скрыться. А лестнице как не было конца, так и не предвиделось. Этаж все так же тянулся за этажом. Женщина уже задыхалась, держась за живот, и шла очень медленно, когда услышала на несколько этажей выше себя шаги. Они были уверенными и звонкими, словно какая-то женщина бодро шагает на каблуках. Галя остановилась, решила перевести дух, отдышаться и подождать того, кто идет. Ее не пугала перспектива столкнуться с чем-то страшным и неведомым. Тогда, по ее словам, она просто обрадовалась, что кто-то еще живой есть в этом жутком месте. Что можно спросить дорогу или просто пристроиться "в хвост" и выбраться.

Спускавшимся человеком действительно оказалась женщина на каблуках. Вернее, молодая девушка лет на пять старше самой Гали в строгом пиджаке и юбке до колен. Лицо Галине показалось смутно знакомым. Еще ей запомнилась странная полоска белой кожи на горле девушки. Когда она поравнялась с Галей, то просто окинула ее долгим взглядом и молча продолжила спускаться. Галина, как и хотела, увязалась за ней. Попыталась заговорить с незнакомкой, узнать у нее, куда идти, но та ее проигнорировала. Правда, идти стала чуть медленнее, словно давала возможность глубоко беременной спутнице следовать за собой, не торопясь.

Буквально через несколько лестничных пролетов они, наконец-то, добрались до первого этажа. Заканчивалась лестница очень темным коридором и массивной двустворчатой железной дверью. Девушка подошла к самой двери, взялась за ручку и, оглянувшись на уже обрадованную и измотанную Галку, сказала: "А с девочкой тебе не сюда. Вернись на три этажа выше и пройди по коридору. Тебе туда" – и вышла.

Галя, не понимая почему, но понимая, что речь шла о ее дочке, безропотно поднялась на три этажа вверх, хотя ее и грыз страх, что двери не будет или она окажется закрытой, а начни она снова спускаться вниз – и опять "застрянет" на бесконечной лестнице. Она действительно нашла дверь там, где ей сказали, и вышла.

Очнулась Галка в больнице. Оказалось, что она долго была без сознания. Сначала у девушки чуть не случилась истерика, так как живот ее был плоским – она потеряла ребенка. Но ее успокоили – ребенок жив, хотя и в реанимации. Они обе – и она, и ее дочка – выжили и поправились. Было много больниц, капельниц, уколов, слез, проблем, и нервов, и осложнений, но с обеими в итоге было все в порядке.

Никто точно так и не знает, от чего это случилось – то ли от того, что она споткнулась и упала, и у нее начались преждевременные роды; то ли, наоборот, от того, что у нее начались роды, она потеряла сознание и упала. Но факт остался фактом – на третьем этаже в подъезде своего дома она потеряла сознание, соседка-пенсионерка, услышав звук падения и узнав Галку, вызвала скорую помощь. Девушку увезли, спасти успели обеих: и мать, и младенца.

Но самое странное в этой истории выяснилось позднее. Прошло какое-то время, Галка уже была с ребенком дома, и к ней потянулась вереница подруг. Пришла и Маша, одна из самых близких, и Галка в числе прочего из пережитого ужаса рассказала ей историю с лестницей и девушкой в костюме. Маша сначала удивилась, потом насторожилась и попросила уточнить, как незнакомка выглядела.
Услышав более точное описание, Машка начала рыдать. Оказалось, в тот же день, когда упала Галя, только на несколько часов раньше у подруги умерла двоюродная сестра Ира. Тоже в подъезде своего дома. Ее задушил отец ее будущего ребенка, не желавший брать на себя ответственность. Он уже был женат на весьма обеспеченной мадам, старше себя на десять лет, и знал, что ребенок на стороне – конец его обеспеченной легкой жизни. Мужик хотел аборта (срок еще был маленьким), но Ирина была полна решимости родить и воспитать, даже без его поддержки. Ира всегда выходила из дома очень рано, в пять утра, и он просто подкараулил ее этажом выше, подбежал сзади и, набросив веревку на шею, удушил. Естественно, его быстро нашли и посадили.

О смерти Иры Галке никто не рассказывал – не хотели волновать молодую мать после недавних потрясений. Да и с Галиной Ирина встречалась всего несколько раз на праздниках Маши – пару раз на днях рождения, один раз в Новый год. Они нашли фото Иры в альбомах с праздничными фото – это действительно была она, женщина в сером костюме. Поэтому-то Галке и показалось знакомым ее лицо…

Галина до сих пор ставит свечки при случае за упокой Ириной души в храме и молится, хотя и не особенно набожна. Просто она искренне верит, что не посоветуй Ира ей выйти в другую дверь – и Галка бы вышла в дверь мертвых… Вряд ли тогда они бы с дочкой выжили. Или до сих пор бы скитались по той жуткой лестнице.

P.S. Так как я принадлежу к сильной половине человечества, и своих детей у меня пока нет, то некоторые детали, касающиеся беременности, возможно, искажены. Прошу простить меня за эти неточности, я пытался уточнить везде, где мог, но что-то так и осталась недоступным для моего понимания.