Погоня

Возвращались мы как-то засветло с Лопатинских карьеров (есть такое замечательное место в Подмосковье). Ехали впятером на велосипедах к станции. Погода была тёплая, майская: лёгкий ветерок, на небе ни облачка. Спокойный вечер, практически пустые дороги — как говорится, ничто не предвещало приключений.

Вышло так, что я слегка отстала от группы на подъеме, и в этот момент у меня спустило колесо. Пришлось останавливаться. Я созвонилась с уехавшими вперед. Ребята сразу же предложили вернуться ко мне и помочь. Но я отказалась, сказав, что справлюсь своими силами и догоню их.

Проблему решила быстро: благо, всё необходимое в велоаптечке было — монтажки, насос, целая камера и даже клей и заплатки (на всякий случай). Дорога впереди была без развилок, и я покатила по ней, надеясь вскоре догнать ребят. Ехала небыстро — где-то под 20 км/ч, так, чтобы сокращать расстояние, но не рвать попу (Извините за выражение!). Пейзаж заслуживал название унылого — кусты, какая-то промзона за бетонным забором… Краем глаза я уловила движение сбоку от себя и покосилась. Собака!

С бродячими псами у велосипедистов свои отношения. Ну не любят они нас! Кто хоть раз, крутя педали, нарывался на такую встречу — поймёт: нападение практически неизбежно. Велосипедист беспомощен перед собакой. Догонит, укусит, одежду порвет — и здравствуй, травмпункт, уколы, полгода без физнагрузок. Еще хуже — собака на оживленной трассе: вильнул рулём и готово ДТП с ТТП (тяжкими телесными повреждениями). В общем, я поднажала, надеясь оторваться. Однако за первой преследовательницей мелькнула вторая, третья… Когда я отважилась оглянуться — я увидела примерно полдюжины разномастных псин, которые молча, без лая, неслись за мной. Неслись на хорошей скорости — явно в их планы входило не просто «вежливо проводить меня до границы своих владений».

От одной собаки еще можно как-то «отвязаться» – напугать, отогнать. Стая — куда опаснее: порвут. Поэтому я что есть мочи крутила педали, надеясь, что им надоест меня преследовать, и они отстанут. Однако собаки с каким-то жутким упорством продолжали меня гнать. У меня было с собой испытанное средство — перцовый баллончик. Я достала его из кармана и выпустила назад облачко жгучего газа. Обычно на собак это действовало безотказно — но не в этот раз: стая всё так же висела у меня «на хвосте». Было ясно: стоит мне чуть замедлиться — и они нагонят меня. А между тем дорожное покрытие оставляло желать лучшего: ямы, колдобины: приходилось очень внимательно смотреть под колеса.

Я пыталась следить за ними в зеркальце заднего обзора (торчала на руле у меня одно время такая штука), но почему-то видела только убегающий назад пустой асфальт. Приходилось поминутно оглядываться, а это замедляло мой ход.

Но вот впереди показалась небольшая горка. Я поднялась и стала крутить стоя, чтобы не сбавлять темпа. Однако скорость всё-таки упала. Уже почти достигнув вершины, я почувствовала, как что-то дернуло меня за левую ногу. К счастью на мне были плотные трекинговые ботинки, которые я надела специально для того, чтобы лазить по карьерам. Крутить педали в них было неудобно и жарковато, однако в этот раз, похоже, они спасли мне здоровье!

Начался спуск. Я воспользовалась этим и подняла передачи на максимум. Обычно на спусках я чуть притормаживаю, но в этот раз я даже не касалась тормозов, молясь, чтобы не влететь в какую-нибудь выбоину. На велокомпьютер я старалась не смотреть, но когда невольно покосилась — испугалась: я мчалась 52 км/ч. Для меня это было что-то запредельное. Казалось, собаки остались далеко позади. Но когда спуск закончился, и скорость начала сама по себе гаснуть, они снова приблизились.

Теперь мне уже не надо было оглядываться — псы брали меня в кольцо. Они бежали уже и справа, и слева, и позади меня — молчаливые, с оскаленными мордами и прямыми, как палки, хвостами. А сил оставалось всё меньше — ноги болели, просили передышки, но я гнала и гнала и гнала…

Впереди показался перекресток: дорога, по которой я удирала, упиралась в широкое шоссе с более-менее ровным асфальтом. Возможно, там я сумею оторваться или какая-нибудь попутная машина их спугнет. Я чуть поднажала — из последних уже сил.

И тут я увидела, что наперерез мне по шоссе несется фура.

Ровный асфальт, вне населенки она развила приличную скорость. При любом другом раскладе я сочла бы за благо остановиться подальше и пропустить ее. Но сейчас остановиться — значило немедленно подвергнуться нападению собак.

Послышался оглушительный рёв — водитель заметил меня и сигналил. Я не останавливалась. Прости меня, драйвер, если сможешь, пожалуйста, прости! Мне приходилось выбирать между мгновенной смертью у тебя под колёсами (и крошечным шансом спастись), и мучительной долгой смертью от собачьих зубов. Я выбрала первое. Я уповала на удачу, надеясь, что пронесет, что водитель не вильнёт с испугу, что велосипед не подведет. Я влетела на перекресток и проскользнула практически перед самой кабиной тёмно-вишнёвой Скании. Я почувствовала жар, исходящий от нее, поток рассекаемого машиной воздуха толкнул меня, и мы разошлись: фура пронеслась вперед, а я — в противоположную ее движению сторону.

Через несколько секунд, выровняв ход вела, я обернулась. Перекрёсток был пуст. Совсем. Я остановилась, развернулась и осмотрелась еще раз. Ни одной живой собаки, ни одного собачьего трупа. Был асфальт, были поля, расстилающиеся по обе стороны его, был ряд тонких тополей вдоль той стороны шоссе, где я стояла — и всё. Даже если бы одна-две моих преследовательницы попали под колеса фуры — всё равно остались бы следы, но их не было. Стая словно испарилась. Я стояла и оглядывала дорогу позади себя.

Неожиданно на дороге, по которой я приехала, показались велосипедисты. Это были мои спутники, и вид у них был такой же ошеломленный, какой, наверное, и у меня. Первый вопрос, который мне задали, приблизившись:

– И что это было?

Оказалось, ребята ждали меня на автобусной остановке метрах в двухстах от этого перекрестка. И вдруг я пронеслась мимо, не замечая их, с бешеным лицом, поминутно оглядываясь.

– Словно тебя стая бешеных собак преследовала!

Но никаких собак они не видели.

Я попыталась рассказать, что я пережила. Сперва ребята смотрели на меня с подозрением, но они были опытные путешественники и знали меня не первый день, потому не стали предлагать мне провериться у психиатра или перестать употреблять галлюциногенные препараты. Однако было ясно, что они сомневаются.

Тогда я посмотрела на свой левый ботинок. На коричневой коже еще почти нового ботинка были чёткие следы зубов и слюны.