Егерь

Произошла эта история лет шесть назад. В то время я, студент-зоолог, исследовал лягушек, точнее, различия в тональности их криков, писал весьма объемную работу. Это исследование и было причиной моей поездки в урочище Темное. Где именно оно находится, не скажу, чтобы не вызвать желания туда съездить — место, как оказалось, весьма опасное.
Старый сосновый лес с редкими березками, влажная, покрытая мхами почва, внизу, в овраге — длинное болото, затянувшее русло маленькой речки, ни единого признака присутствия человека — неудивительно, что местечко назвали Темным. На первый взгляд урочище мне очень понравилось: рябчики, с шумом выпархивающие из кустов, полянки медуницы и первоцветов, густой лесной запах, ничуть не оскверненный бензиновым смогом города…
Когда я спустился к болоту, заросшему кривым ивняком, воздух над ним буквально трещал от весеннего «концерта» лягушек. Так, держа в руках магнитофон, я пробродил по болоту почти до вечера, не чувствуя даже холода сочащейся под ногами апрельской воды.
Только когда выпирающие впереди заросли заволокло клочками тумана, я понял, что пора возвращаться. Вот только это стало задачей довольно сложной: в сумраке болото сильно изменило свой облик. По торчащим повсюду склизким корягам сориентироваться было невозможно, а вот споткнуться о них — легко. Собственные следы в темноте тоже стали неразличимы, да и наверняка их уже затянула жидкая грязь. Нависающий лохматый ивняк, еще утром поражавший меня своеобразной красотой, теперь казался чем-то жутким, как вырастающие из болота щупальца. Лягушки тоже кричали как-то пугающе, истерично, вдобавок послышались какие-то всплески, словно играла рыба.
Решив, что кусты наверняка растут у берега, я направился к ним. Из сплетения казавшихся черными веток разнесся громкий, глубокий вздох, удовлетворенный, как у сытно поевшего человека. В ужасе я метнулся в сторону, наступил на что-то отвратительно скользкое и шумно грохнулся в самую гущу орущих лягушек, с головой окунувшись в ледяную воду. Вынырнув, долго отплевывался, пытался вытереть лицо. Потом пошел дальше — снова подойти к кустам я себя заставить не мог. Высоко в темно-сером небе, как стрижи, носились летучие мыши.
Внезапно почти передо мной возникла человеческая фигура — хотя, скорее всего, я просто не замечал ее среди коряг. Прежде чем я успел как-нибудь среагировать, человек окликнул меня громким, хриплым, простуженным голосом:
— Ты чего по ночам здесь шляешься?
Я вздрогнул от этого окрика, но бросился к незнакомцу, разбрызгивая грязь во все стороны.
— Заблудился я, — пояснил я, пытаясь рассмотреть человека. Он тоже был весь в грязи, одет в куртку-энцефалитку, лица не было видно.
— Вижу, что заблудился, — ответил мужчина строго. — Делал-то ты здесь что?
— Да вот, лягушек изучал… — я слегка смутился: над моим занятием и без того многие посмеивались.
— Хорошо, — заговорил незнакомец уже добрее. — Я думал, опять кто-то поохотиться не в сезон решил.
«Лесник. Может, услышал, как я упал, и пришел проверить», — подумал я и решил рассказать ему о странном вздохе в кустах.
— Лось воду пил, — засмеялся лесник. — Пойдем, отведу в избу, а то у тебя уж зуб на зуб не попадает.
Я и в самом деле замерз неслабо.
Лесник взял меня за руку — ладонь у него была широкая, мужицкая, все в грязи. Мы вроде бы прошли недолго, а справа показалась небольшая лесная изба, окно которой тепло светилось.
— Ты иди в избу, там егерь с племянником, — неожиданно сказал мой проводник и повернул обратно, к болоту.
— А вы куда? — удивился я.
— Занят еще… — мужчина махнул мне рукой и скрылся.
Я постучал в избу. Дверь тут же распахнул парнишка чуть младше меня на вид. Заметив меня, из дома показался сам егерь — лет сорока, крепкий, усатый. Впустили меня без всяких вопросов, дали сухую одежду, посадили к печке. За чаем Алексей Георгиевич, как звали егеря, стал, наконец, меня расспрашивать. Изложив все произошедшее, я поинтересовался, кто же меня вывел — может, какой-то его помощник?
— Да это ж егерь был.
— Как это? Я думал, вы и есть егерь! — удивился я.
— Нет, я теперешний, а то другой был, — пустился в объяснения Алексей Георгиевич. — Хороший был человек, по-настоящему лес любил. Мы его все дядей Максимом звали… Да вот убили его три года назад.
Я сидел, во все глаза глядя на собеседника. Неужели он думает, что я встретил призрака?!
— Браконьеры убили, те, что лосей круглый год бьют. Мы ему сюда с Пашкой консервы привезли, глядим — нет Максима, на столе хлеб в плесени, патроны на полу просыпаны, как будто в спешке ушел куда-то, да так и не пришел. Долго искали, с вертолета даже. В болоте лежал. Приезжал следователь, сказал, как дело было: услыхал Максим выстрелы, побежал к болоту, да охотнички эти его и хлопнули. Горло ему, сволочи, прострелили, не сразу умер…. — горько договорил егерь, а я с дрожью вспомнил хриплый голос привидения.
— Что, убийц не нашли? — спросил я.
— Нашли, — отозвался Алексей Георгиевич. — Там же и патроны валялись, и следы от машины были. Да вот только могли и не искать, Максим уж сам разобрался. Приехал милиционер к ним — это братья Вязниковы были, а в квартире два мертвеца. Один висит, животом на рога нанизанный — они на стенке прибиты были, а другой под ними лежит — сердце не выдержало. И правда, в квартире мясо лосиное нашли, полный холодильник, и Максимову двустволку… С тех пор Максим урочище и бережет — умер, а работу не бросил. Тут было, утонул мужик в болоте — достали, а при нем ружье и тетерка в сумке — а стрелять их нельзя было, они на гнездах как раз. Тоже Максим постарался. Других, бывает, кто в лесу шумит, он так запугает… А если нормальный охотник заблудится или турист какой-нибудь, так он выводит. Хороший егерь Максим, хоть и строгий…
Назавтра утром я сразу уехал, благо, материала собрал достаточно.
Прошло шесть лет, а я до сих пор не могу поверить, что вот так запросто поговорил с привидением, хотя других объяснений у меня и нет.