Загадочные огни

Всплыл у меня в памяти странный случай из детства. Особого страха не будет, но и ответа на загадку я не нашел, хотя исправно искал информацию в Интернете в надежде отыскать хоть какое-то объяснение.
Детство у меня было самое обычное. Думаю, многие из нас до сих пор удивляются, как можно творить те шалости, что свойственны детишкам, но при этом остаться живым и даже не калекой. Видать, и правда большую часть несчастий что-то или кто-то от недоумков отводит, если может. Были и путешествия по тонкому льду, и падения с качелей с торчащими из них гвоздями, которыми и прилетало при обратном движении седушки, были «скоростные покорения» склонов в лесу на лыжах, ошибка на которых могла вылиться в теплую встречу с деревом. Но самый дикий винегрет из опасностей был, когда в глухой деревне в Беларуси в 90-х годах собирались 10 — 14-летние двоюродные братья одной большой и дружной семьи со всех углов России и Беларуси.
Деревня Долгоборье Витебского района находилась на отшибе от основной трассы, и нужно было ехать до нее 6 километров по раскисшим дорогам на велосипеде — все остальное, кроме тракторов, туда добраться не могло. И там мы, мучимые скукой, творили все, чего могли выдумать. Благо, бабушка нас особо не ограничивала — воспитание заключалось лишь в бодрящем похлопывании целым веником свежесорванной крапивы по чему попадет по факту обнаружения наших проказ или последствий после них. Взрывпакеты, ночные прогулки по кладбищу «на спор», исследования старых заброшенных домов, в которых окочурился очередной раз пожилой житель деревни, раскопки скотозахоронения заброшенной фермы с целью разжиться черепом коровы, ночные купания в реке на Ивана Купалу, исследования и раскопки старых окопов и блиндажей в поисках патронов и прочих военных артефактов, махинации с местной силовой подстанцией в резиновых сапогах и бамбуковой удочкой, в результате чего в деревне впервые лет за пятнадцать зажглось уличное освещение… которое мы же и прикончили годом позже, испытывая «воздушки» — ружья из насосов.
В первый раз я столкнулся с огнями, когда мы ночевали на сеновале. Я валялся без сна, лениво размышляя о необходимости спуститься вниз и отлить. Вариантов, собственно, было всего три:
1) Разбудить самого старшего из нас, Сашку, и попросить, чтобы он сводил меня вниз и посторожил. Вариант обычно заканчивался звездюлями от Сашки и одиноким походом, пока тот пытался заснуть;
2) Подобравшись к стене, отлить в щель — щели были плотно заделаны, и поэтому большая часть оставалась внутри сеновала, а сухое сено терпеть не может влаги, за что опять же прилетало звездюлей от Сашки, и потом приходилось полдня выковыривать спрессованное сено и просушивать возле сеновала;
3) Последний вариант был достоин подвига — шмыгнуть вниз, приоткрыть дверь и сделать свое черное дело самостоятельно. Трусом я никогда не был, но все, даже Сашка, не любили третий вариант в одиночестве.
Было очень тихо, я валялся в темноте и выбирал между первым и третьим вариантом. Надо сказать, что наш сеновал находился на самой верхней географической точке нашей деревни, да и сено до уровня третьего этажа почти под самую крышу. Выше этой точки были только телеантенны нашего дома. И вот при всем этом я обратил внимание, что в полной ночной тишине появилось пять ярких отсветов от огней с равным расстоянием между ними. Сначала я думал, что это кто-то едет по дороге к нашу сторону, но я не слышал шума двигателя, а о мощных фонариках в то время можно было только мечтать, тем более о пяти сразу. Второй момент — свет находился строго параллельно плоской крыше, то есть на высоте почти четвертого этажа строения, стоявшего на горе, в деревне, состоящей исключительно из одноэтажных домиков. И последнее — эта бесшумная вереница двигалась слева направо, в то время как дорога было строго перпендикулярна сеновалу и ответвлений не имела: справа поле за оградой, слева лес. Думаю, самым странным, что меня насторожило, были равные промежутки между огнями. В ту ночь я разбудил Сашку, хотя ничего ему не рассказал. Ему тогда тоже приспичило, и потому все сложилось удачно — бодрящих звездюлей я не отхватил.
Прошел год, случай забылся, да и не вспомнился бы никогда, если бы не повтор истории. В тот раз, уж не помню почему, мы ночевали дома. Валяясь на кровати, мы тихо, чтобы не разбудить бабушку, болтали о всякой ерунде. Внезапно по шкафу побежали отражения знакомых мне огней на равном расстоянии друг от друга. Дорога была буквально в десяти метрах от дома — шум мы бы услышали обязательно, но стояла полная тишина. Огни появлялись слева на дверце шкафа и бежали параллельно дороге в нашу сторону. Я подорвался на кровати и выглянул в окно — там была кромешная темень. Обернувшись на шкаф, я осознал, что бег огней по поверхности дверцы шкафа продолжается. Я перевел глаза на следующее по их ходу окно, ожидая, что они появятся там и пробегут по стене напротив окна. Но они там так и не появились.
Утром я спросил бабушку, что же это такое могло быть. Она ухмыльнулась в своей манере и беззаботно сказала, что барабашка дуркует. Больше никакой информации я из нее вытащить не смог, но в тот вечер я первый раз видел, как кто-то молится. А потом дед целый день пытался подправить покосившееся гнездо аистов на старой липе возле нашего дома. Вот только я не придал этому никакого внимания — мы задумывали очередную шалость.
Больше я этих огней не видел никогда. И что это было — не понимаю, а спросить некого: дед и бабушка умерли через четыре года, я закончил школу и пошел учиться дальше, и далекая белорусская деревня с детством и загадками остались в прошлом.
И вот что интересно — оба раза нас, сорванцов, было пятеро: я, Сашка, Пашка, Димка и соседский Серега. Ровно по количеству загадочных огней.