Письмо с психбольницы
Половина людей просто недостойна жить. Я так думал где-то год назад, когда только начал учился на авиаконструктора. Не знаю почему, но я никогда не любил людей, всех своих еще школьных знакомых считал глупыми, бездарными и не желающими узнавать новые и интересные факты про наш мир, про нашу жизнь, про то, что делает ее такой удивительной.
Я старался отграничить себя от общения с людьми. Не отвечал на вопросы, которые мне задавали однокурсники, не здоровался с соседями. Меня считали невоспитанным, а я в свою очередь считал их недостойными.
Со временем эти акции протеста сводились к минимуму. Не знаю, что со мной стало. Я просто забыл про эту ненависть. Именно тогда я встретил Илью, он стал моим другом на какое-то время. Мы с ним действительно хорошо ладили, мне казалось, что это не такой человек как все остальные. Илья был достаточно приятный молодой человек, которого интересовали те же вещи, что и меня. Но это длилось недолго, как и все остальные мои бывшие друзья, Илья мне начал надоедать и перестал казаться таким чудесным. Ведь он очень нравился всем окружающим и я решил, что он как все остальные – подлиза и не имеет своего мнения, а лишь подстраивается под массу.
Во время весенней сессии мы не очень охотно посещали институт, но когда нам пригрозили отчислением, пришли чтобы сдать физику. Преподаватель меня не очень любил, потому что считал ленивым и ни на что не способным, поэтому я не сдал физику.
Все дорогу домой я рассказывал Илье какой препод придурок, просто идиот (мы с Ильей жили в соседних дворах). На что он мне ответил:
– Ты же сам виноват, это же ты не выучил конспект по термодинамике.
– Что? Ты же сам знаешь, что он меня не выносит. Вот и решил завалить.
– Ты что, гонишь что ли? Ты же знаешь, что сам виноват. Просто не хочешь признавать. Боишься, что если признаешь свою вину, будешь не таким крутым как себя считаешь.
– Может ты заткнешься наконец? Мне начинает казаться, что ты такой же придурок как и он.
– Знаешь, единственный придурок в этой ситуации – так это ты.
Я даже не заметил как толкнул его, он спотыкнулся о бордюр и упал. Я подбежал и начал быть его ногами, я бил с такой ненавистью, что наверное отбил ему все органы. Он перестал шевелиться. Я быстро побежал домой, чтобы меня никто не увидел (потом я узнал, что Илья умер от внутреннего кровотечения).
Полиция пришла ко мне быстро, наверное где-то через час после случившегося (я не ожидал такой скорости от этих тугодумов). Оказывается, это соседка видела из окна как я бью Илью и вызвала полицию. Та самая соседка, которую я так хотел ударить за день до этого, в магазине она так долго расплачивалась. Потом нашлось еще двое свидетелей.
На суде я сказал, что не жалею о случившемся, ведь я пытался помочь обществу. Избавить социум от глупых и нерешительных людей и не собираюсь заниматься самобичеванием из-за утраченной жизни моего никчемного друга. Врачи, которые со мной разговаривали за неделю до суда (ох уж эти врачи, были ботанами и чтобы хоть как-то казаться себе нужными для остальных пошли на психотерапевтов), сказали, что я невменяемый и у меня серьезное отклонения, мизантропия. Как они пояснили на суде, люди мизантропы не имеют моральных ценностей, бла-бла-бла, презирают все человечество (ха, ну не идиоты ли эти врачи).
Суд запер меня в психлечебнице. Я здесь уже два года. Санитары говорят, что я уже здоров и мои дела идут очень хорошо (тупые, ничтожные и жалкие упыри). Мои дела и так были неплохи, я всегда осознавал, что делаю и зачем я это делаю. В общем, через две недели я должен отсюда выйти.
