Тайна

Двухэтажный дом средних размеров стоял на окраине деревни: черного цвета крыша, бурый добротный кирпич, рядом — скромная табличка «Продается». На лужайке перед домом — полный контейнер для мусора, из которого торчали части мебели и домашнего убранства. Похоже, наемный рабочий уже очистил от мебели и остававшегося мусора оба этажа, и сквозь прозрачные окна внизу видны были пустые комнаты.

— Иди сюда, еще здесь нужно кое с чем разобраться, — пожилой мужчина лет шестидесяти медленно спускался по лестнице в подвальное помещение, которое находилось слева от входа в дом.

Раньше они жили здесь с сыном. Тот в свое время занимался рэкетом и вымогательством, а теперь только могилка на кладбище напоминала о его существовании. Старик устал от суеты и хотел провести оставшуюся часть жизни подальше от людей. Он решил продать дом и переехать в тихое место, которое присмотрел себе несколько месяцев назад.

Проблем с продажей не возникло, покупатели нашлись сразу. Теперь дело было за малым: вывезти всю мебель, выбросить хлам и съехать в новые владения. Дом был уже очищен, осталось выкинуть все из подвала. Собственно мебели там было немного, проблемы могли возникнуть лишь с большим железным шкафом, прикрученным к полу в дальнем углу. Он почти насквозь проржавел, и вытащить его было нелегко. Конечно, шкаф можно было бы оставить будущим хозяевам, но они очень просили выбросить всю мебель.

Василий Степанович, хозяин дома, уже стоял у того самого шкафа, когда в подвал спустился наемный рабочий.

— Вот это еще нужно выкинуть, — Василий Степанович указал на шкаф.

Громадина полностью занимала тесный промежуток между двумя колоннами и подпирала кирпичную стену. Работник долго пытался сдвинуть шкаф руками, но потерпел неудачу и теперь вопросительно смотрел на хозяина.

— Ну что смотришь? Бери в сарае молот и выбивай его.

Через несколько минут парень изо всех сил лупил по ржавому шкафу. Василий Степанович в это время собирал последнюю мелочевку в комнатах наверху.

Наконец шкаф начал поддаваться. Еще удар, и его ножки обломились, а сам шкаф завалился на стену, которая, не выдержав его веса, тут же пошла трещинами и частично обрушилась. Парень осторожно оттянул железяку в середину помещения и подошел к образовавшемуся отверстию.

Сняв с пояса фонарик, он заглянул внутрь. Яркий луч осветил небольшое помещение. Пыль от обрушившейся стены еще не улеглась, но и сквозь нее работник разглядел то, что лежало у дальней стены. Он резко отпрянул и помчался к лестнице наверх.

— Василий Степанович, — запыхавшись, проговорил он, — там у вас это, ну это…

— Да успокойся ты, что случилось?

— Ну, у вас там это, умер кто-то, — заикаясь, выговорил парень.

Хозяин уже и сам смотрел в отверстие, пробитое в стене, освещая ссохшееся тело фонарем. Руки и ноги трупа были связаны, рот чем-то заткнут.

«Кто это? Что это за человек? Кто его убил? — думал Василий Степанович, всматриваясь вглубь.— Неужели мой сын сделал это?! Снова отголоски прошлого. Мне сейчас лишние разговоры ник чему. Нужно это скрыть. Как-то все нужно скрыть».

— Ты давай разводи пока цемент, а я позвоню в полицию. Нужно сообщить об этом. А потом заложишь стену, — он перевел взгляд на рабочего.

— Хорошо, — паренек ушел, оставив хозяина наедине с мыслями.

Молодой человек уже сделал смесь и натаскал кирпичей в подвал. Хозяин все еще ходил из угла в угол, что-то бормоча себе под нос.

— Разбери чуть стену, чтоб люди пролезли, — скомандовал он.

Работник подчинился. Через несколько минут стена была разобрана так, что в отверстие спокойно мог пролезть взрослый человек. Парень наклонился за последним кирпичом, как почувствовал сильный удар по затылку. Кровь тонкой струйкой брызнула на пол, в глазах мгновенно потемнело, тело обмякло.

Василий Степанович крепко связал пареньку ноги, руки и заткнул рот кляпом. Потом перевалил тело через часть обрушенной стенки, и оно, упав на пол, подняло осевшую было пыль.

— Все в порядке, сын, я тебя не сдам, — бормотал Василий Степанович, закладывая кирпичами проем.

Спустя неделю новые хозяева придирчиво осматривали свое жилище. А всего двумя днями раньше за стеной подвала навсегда стихли стоны еще одного невинного человека.