Парк

Глубокая ночь. Томми, сын Эдварда, проснулся оттого, что в их доме, на первом этаже, кто-то разбил тарелку. Он встал с кровати и тихонько направился к отцу в спальную, чтобы пожаловаться на тревожный звук снизу.
Когда же он подошел к двери спальной, то тут же вспомнил, с каким громким скрипом она открывается. Его ноги тихонько начали ступать по лестнице вниз, где он и увидел, что на кухне горит свет. Отец подбирал с пола осколки разбитой тарелки.

– Пап… что случилось?
– Да ничего, сынок, просто уронил тарелку.
– Тебе не спится?
– Можно и так сказать.
– А что ты делаешь?
– Ничего, Томми, иди спать. Я тоже скоро пойду.
– Ты что-то пишешь на компьютере?
Эдвард понял, что сын не уймется в ближайшее время, а кричать на него – плохой пример воспитания. Заставлять его идти спать тоже неразумно, так как на утро сыну никуда не надо. Поэтому он решил поддержать диалог.
– Помнишь, Томми, пару лет назад… – Эдвард задумался, стоит ли говорить сыну о том, о чем он хочет написать свой новый рассказ. В конце концов, сыну когда-то надо показать, что его отец не настолько идеален, как это представляется сейчас Томми, впрочем, как не идеален и любой другой человек.
– …мы побывали с тобой в одном парке.
– В котором умерли те ребята?
– Да, только не умерли, а были убиты, да.
– А потом меня привязали к стулу?
Глаза Эдварда загорелись. До этой минуты он был уверен, что сын не хочет разговаривать об этом, что воспоминания о том дне для него мучительны. Но сказав это, его сын не дернул и глазом.
– Да! Тот самый день! Не хочешь поговорить об этом? Вместе мы можем написать отличный рассказ, за который потом получим большие деньги. Ты же помнишь, кем работает твой папа?
– Ух ты! Давай.
– Отлично.
Эдвард усадил Томми на ноги, и вместе они начали сочинять сюжет для рассказа.
– Ну, смотри, сынок. Для начала нам нужно придумать структуру рассказа. Если у нас не будет структуры, то в один прекрасный момент мы случайно можем завести свою историю в тупик, и тогда нам придется переписывать очень большую ее часть или, не дай бог, всю историю целиком, – улыбнулся Эдвард.
– Хорошо, давай придумаем, – поддержал его Томми.
– Любую историю лучше сразу сочинять с конца, чтобы у нас была четкая цель, к которой мы будем двигаться на протяжении всего рассказа. Благодаря этому мы постоянно сможем помнить о том, что можно писать, а чего писать ни в коем случае нельзя, чтобы наша история постоянно оставалась логичной. Понимаешь меня?
– Да!
– Наша история заканчивается тем, что какой-то плохой дядя или, может быть, даже тетя привязали тебя к стулу. Ты можешь вспомнить, кто это был?
– Это был дядя.
– Отлично. А ты помнишь что-нибудь об этом дяде? Как он говорил, что он говорил, во что был одет?
– Ну… он был в черной шапке, черном плаще и черных очках.
– Так, а что он тебе говорил? Помнишь что-нибудь из этого?
– Он сказал, что, если я буду кричать, он меня убьет. А потом он ушел.
– А куда он ушел? Ты не заметил?
– Нет, он просто открыл дверь и вышел.
Эдвард задумался. Того, что рассказал ему Томми, оказалось слишком мало. Из этих слов трудно составить интересного антагониста для столь незабываемой истории. Тогда он начал импровизировать.
– А давай представим, что это кто-то из наших соседей.
– Давай.
– Допустим… это будет Крис Стэнман, сосед слева. Как думаешь?
– Давай… а может, давай это лучше будет Лесли?
– Лесли? Сын Криса? Интересный ход, сынок.
– Да, он козел.
Эдвард засмеялся.
– Хорошо, сынок, пусть это будет Лесли, сын Криса. Значит, наш сосед Лесли убил четверых маленьких ребят в парке “Happy Hours”. Есть идеи, зачем он это сделал?
– Они обзывали его отца.
Эдвард снова засмеялся.
– Ну, сынок, этого слишком мало, чтобы Лесли мог так поступить.
– Нет, он разозлился!
– Настолько, что даже не смог сдержаться и всех их убил?
– Да.
– Ты думаешь, это возможно?
– Да.
– Хорошо-хорошо. Лесли убил четверых ребят в парке “Happy Hours”, потому что те начали обзывать его отца. У нас практически придуман конец истории. Осталось придумать, почему они начали обзывать его отца. Есть идеи?
– Потому что они дураки. Они завидуют Лесли, что отец покупает ему крутые игрушки.
– Так, значит, они обзывают отца Лесли, потому что он дарит ему классные игрушки, на которые, видимо, не способны их собственные отцы. Как тебе идея?
– Хорошо.
Эдвард смеется.
– Пап, напиши, что последний выживший мальчик сам привязал себя к стулу.
Эдвард вдруг перестает смеяться и с воодушевлением отвечает:
– Ух ты. Интересная идея, сынок. А зачем он это сделал?
– Потому что его папа сказал, что если он не привяжет себя к стулу, то все узнают, что это он убил четырех ребят.
Эдвард просто затих в изумлении. Все внутри него начало полыхать, он почувствовал мощнейший потенциал своей новой истории. Сынишка Томми начал сочинять такие идеи, которые легко могли сделать его рассказ бестселлером!
– Сынок, просто нет слов. Как тебе это в голову пришло?
Томми восторженно улыбается оттого, что папа его хвалит.
– Отлично. Супер. Финал нашей истории готов! Ну что, дело осталось за малым? Теперь нам надо придумать, как он их убивал, и после этого историю можно начинать расписывать более подробно.
– Давай.
– Так. Значит, один мальчик погиб на аттракционе, который называется “Air Base” (Воздушная База). Там еще домики висели на деревьях и соединялись между собой подвесными лестницами. Помнишь?
– Да.
– Вот там нашли одного из мальчиков.
– Да, его Лесли столкнул из домика.
– Точно! Потому что если он сам нечаянно упал, то нам для истории это не подходит, правильно? Значит, Лесли его столкнул. А как думаешь, за что Лесли его столкнул?
– За то, что он сказал, что его папа убил его маму.
– О… Ничего себе. Сынок, да ты просто в ударе сегодня.
Томми снова радуется от того, что ему так хорошо сегодня удается помочь папе.
– Отличный поворот. Записали. Так… Второй мальчик погиб из-за того, что убийца кинул сверху на его голову большое разбитое стекло. Как думаешь, в чем бедняга провинился?
– Он сказал, что папа Лесли нищий, потому что его папа ездит на дорогой машине, а одевается как бездомный.
Эдвард временно потерял дар речи. Он призадумался.
– Томми, это ты сам сейчас придумываешь?
– Да.
– Точно?
– Да.
Эдвард удивленно перевел глаза с Томми на монитор ноутбука.
– Ну, хорошо, продолжаем.
Наверняка что-то подобное Томми услышал в каком-нибудь фильме. Это не повод кидаться в раздумья.
– Так… хорошо. Третьего мальчика нашли в туалете рядом с унитазом… По лицу было понятно, что его утопили. Как считаешь, за что убийца это сделал?
– Сейчас подумаю…
“Слава тебе, Господи, – подумал Эдвард, – я уж думал, он тащит эти события из фильмов или, чего совсем не дай боже, из жизни”.
– Он назвал папу Лесли уродом.
– Плохое слово, Томми! За это Лесли и утопил мальчика?
– Нет, он еще сказал, что папа Лесли урод, и поэтому он никогда не найдет для Лесли маму.
Эдвард просто наполнился ужасом. Как мальчик десяти лет мог придумать такие вещи? Он насмотрелся этого в телевизоре? Или, может, об этом ему лично рассказал убийца? Но он говорит, что не общался с ним. А может, убийца действительно Лесли?
– Томми, а тебе это случайно не Лесли рассказал?..
– Нет.
– А кто?
– Никто, я сам придумываю.
Томми ожидал, что отец снова похвалит его, но отец только продолжал сидеть в изумлении от того, что сочиняет его маленький сынишка.
– Так, – неуверенно продолжил Эдвард, – мы подходим к последнему мальчику. Ну, этого мальчика точно никто не убивал. Его загрызла собака. Ты, наверное, помнишь это.
– Нет, его тоже убили!
Эдвард побледнел от ужаса. Сын то ли просто вошел во вкус, то ли знает все, что произошло в тот день.
– Томми, его загрызла собака.
– Убийца натравил на него собаку.
– Что? Как он мог это сделать?
– Собака болела бешенством. Забыл?
– Забыл?! Я и не знал этого! А ты как про это узнал?!
– Ты сказал, что нашел ее на улице, а потом стал держать ее у нас дома.
– Что… Кто?!
– А потом ты сказал, что она у нас для того, чтобы мы убили моих друзей, потому что они постоянно говорят гадости про тебя.
– Томми… что это такое ты говоришь?!
– Одного я столкнул из домика, а второму скинул стекло на голову. А ты убил другого в туалете, а на последнего спустил нашу бешеную собаку.
– Чт…
– Потом ты привязал меня к стулу и сказал, что это нужно для того, чтобы никто не думал, что это мы сделали. И потом ты заставил меня звать на помощь.
– Господи, Томми.
– Да, а потом ты лечился в больнице, и врачи сказали нам, чтобы мы никогда не говорили тебе об этом, потому что тогда ты снова можешь сойти с ума.
– О боже…
– Блин, пап. Я забыл. Я же не должен был говорить.
– Нет, сынок, – Эдвард полностью растерялся, – ты все правильно сделал. Иди спать. А я… я скоро подойду.