Ангел без крыльев

Автор: Аннабель Штерн

Часто бывает, что жизнь меняется бесповоротно, да и так резко, что ты не успеваешь осознать, насколько изменился и ты вместе с ней. За десять лет я умудрилась позабыть, как выглядят улицы моего родного городка, позабыть морщинки на лице своей матери и её добрую, всё понимающую улыбку.
Сначала было некогда навестить её, потом уже стыдно. Но а несколько дней назад она позвонила сама и сквозь слёзы попросила приехать и я не нашла, как отвертеться, произнесла лишь только сдавленное – "Жди"

С детства я старалась учиться на отлично, изучать языки и во всём быть лучше других. Я даже спортом занималась, была первой красавицей школы. Много парней бегали за мной и признавались в любви, кто-то и вправду любил, но чаще просто желали затащить юную красотку в постель. Я даже не гуляла, как мои сверстницы, понимала, что мне суждено совсем иное будущее, чем им. Окончив школу, я уехала к своему отцу в Москву, нашла его и к своему удивлению увидела в его лице радость. Мать давно запретила ему приезжать – обиженная женщина способна на многое. С тех пор моя жизнь изменилась, отец помог мне и с учёбой, и с работой, да и вообще он оказался хорошим человеком. Мы оба чувствовали свою вину перед моей мамой, он за то, что бросил, а я за то, что уехала. Ещё со школы меня прозвали Ангелом, не помню, кто выдумал называть меня именно так, но имя Ангел прикрепилось ко мне на долгие годы.

Мой маленький городок встретил меня дождём, из-за всех сил я пыталась не уснуть в тёплом салоне такси, но всё-таки прикорнула.

– Ну, голубушка, прибыли! – прохрипел таксист, оборачиваясь.

Я протянула ему пятитысячную купюру и вышла из такси, мужчина вытащил мой багаж и, пожелав мне удачи, вернулся в машину и быстро уехал.

Перед моими глазами предстал позабытый зелёный покосившийся забор и маленький одноэтажный кирпичный домик. Меня удивило, что свет в доме не горел, в тёмном окне отражался лишь желтый свет уличного фонаря. Надев перчатки, я подхватила дорожный чемодан за выдвижную ручку и, стараясь не споткнуться, прошла к калитке. Возле неё я остановилась и поняла, что сильно нервничаю. Зачем-то я достала мобильник и набрала номер мамы. Раздались противные гудки, но трубку она не взяла. Может, она уже спит?
Деревянная калитка открылась со скрипом, я ждала, что наша собака по кличке Чарли отреагирует на моё появление глухим лаем, но тут же заметила, что цепочка пуста, а будка перевёрнута. Неужели Чарли умер? Прошло уже десять долгих лет…. Как же я виновата.

Ещё большее удивление у меня вызвала распахнутая входная дверь, сердце тревожно защемило. Оставив чемодан во дворе, я поднялась по крыльцу и зашла в тёмный коридор.

– Мама, я вернулась! – крикнула я во мрак дома, но лишь приглушённое эхо послужило мне ответом.

Сняв сапоги, я тихо пошла в спальню, удивляясь, каким незнакомым стал дом, в котором я выросла.
Родительская спальня была тёмной и тянула сыростью, я пошарила по стене в поисках выключателя, через минуту-две я сдалась и достала мобильник, посвятив его экраном в сторону кровати. Увидев свернувшийся силуэт под пледом, я выдохнула и успокоилась. Тихо подошла к кровати и присела на её краюшек, секунду помедлив,
аккуратно прикоснулась к плечу мамы и произнесла:

– Мамуль, ты спишь? Это я – Настя. – Не дождавшись ответа, я потянула за плед, чтобы увидеть родное лицо.

Синий свет от экрана телефона осветил мне ужасную картину: белая подушка, покрытая тёмной засохшей кровью, а на ней …. Пустые глазницы с дорожками кровавых слезами, искажённый в ужасе рот, клеймо на лбу в виде креста. С трудом я узнала в этом изувеченном лице свою мать.

Я издала истошный крик ужаса, ещё не совсем понимая, что моя мама мертва.

– Ма-м-мочка…мамочка! -кричала в ступоре я, не управляя собственным заплетающимся языком. Глотая солёные слёзы, я трясла её за плечо. Услышав за спиной шорох, я испуганно вздрогнула, но обернуться не успела, почувствовала лишь неожиданный удар по голове. Сквозь боль и собственные стоны я услышала хриплый голос:

– Ну, здравствуй Ангел….

В сознания я приходила медленно, яркий электрический свет причинил моим глазам боль, и я вновь прикрыла их, прислушиваясь к своему телу. Голова ныла и раскалывалась, мне даже не потребовалось прикасаться к ней, чтобы понять, что из открытой раны сочиться кровь и мои густые волосы уже присохли к телу и слиплись. Непроизвольно я охнула от боли и сморщилась, ведь я сдала своё пробуждение.

– Мой Ангел… Нежный Ангел. – Над ухом вновь раздался мерзкий и хриплый шёпот незнакомца.

Я хотела спросить его о многом, но вместо членораздельных слов, получился лишь сдавленный хрип и, скрючившись от боли, я откашлялась кровью.

– За что? – невероятных усилий мне потребовалось, чтобы произнести настолько простую фразу.

Грубо он перебирал мои золотистые волосы. А потом сильно потянул за них и словно прошипел:

– Посмотри на меня!
И широко распахнув глаза, я узрела своего мучителя и вздрогнула от переполнившего меня омерзения.

Сначала его лицо размывалось, потому что из моих глаз текли слёзы. Но уже через несколько секунд я чётко увидела этого "человека".
Выцветшие синие глаза без ресниц, да и вообще какая-либо растительность на его голове и лице отсутствовала. Бледная-бледная кожа, сквозь которую просвечивались синие жилы, жабий рот с обветренными губами и гнойными язвами возле них. Я мучительно всматривалась в его лицо, силясь узнать, видела ли я его когда-нибудь. Но всё оказалось тщетно – этот человек был абсолютно мне незнаком.
Увидев в моём лице непонимание, мерзавец взревел от ярости и пнул меня в живот своей огромной, оголённой ступнёй с длинными почерневшими ногтями.

– Вспоминай твааарь… Даю тебе на это ещё несколько часов, а может быть и дней, мне необходимо поохотится. – Пробурчал он и вышел из комнаты, напоследок закрыв массивную железную дверь.

Оглядев голую, незнакомую мне комнату, из которой шло ещё несколько наверняка закрытых дверей, я прикрыла глаза. Меня нещадно клонило в сон, вызванный скорее сотрясением мозга, чем потребностью организма. Я отключилась мгновенно, погрузившись в пучину собственных воспоминаний.

Мне снилась школа, мне семнадцать лет – я невинна и чиста. Только уж по-своему надменна и горделива. Светло-русые волосы заплетены в толстые косы, скромное школьное платье и чёрный ранец. Несмотря на свой скромный вид – я нравилась многим, в их числе были и братья-близнецы Стёпа и Семён. Они смешно "ухаживали" за мной, больше соревнуясь, словно петухи.
А ещё был противный Киря, который носил толстые линзы, страдал лишним весом и обилием прыщей на светлой коже. В одиннадцатом классе он решил поцеловать меня, и воспользовавшись отсутствием людей в кабинете, схватил меня за шею и притянул к себе и тогда… Я увидела сквозь толстые линзы его бледно-синие глаза. Боже….

Я резко проснулась и даже привстала, не обращая внимания на боль в онемевшем теле. Неужели это он?
Несколько часов я просидела, уставившись в одну точку. Я пыталась внушить себе, что всё это ужасный сон и скоро он закончится. Я увижу свою маму, смогу обнять её и попросить прощение. Слёзы навернулись вновь на мои глаза, капая, они глухо бились об бетонный пол.
Дверь стали открывать ключом, и я в страхе отползла в самый дальний и тёмный угол, куда не доставал свет дешёвой, доживающий свои дни, лампочки.

Он вошёл, и всё больше я вспоминала в нём нелепого мальчугана Кирю. Ну как же ты стал таким?

– Ты вспомнила? – прохрипело чудовище, вытирая кровавые руки о длинный серый балахон.

– Киря? – спросила я, пугливо прижимая руки к груди.

Вместо ответа он жутко ухмыльнулся и стал приближаться ко мне, от него невыносимо воняло, но больше меня пугало его безумное выражение лица.

– Мой Ангел! Ты ведь теперь только мой ангел? Я столько лет ждал тебя… – он обнял меня, прижав мою голову к своей груди. – Помнишь, я был мальчишкой и желал поцеловать тебя, за что и поплатился? Сейчас же я волен сделать с тобой, что угодно.

Он впился своим ужасным ртом в мой, беспощадно кусая мои губы, он принудил меня расцепить свои челюсти и впустить его язык, покрытый язвами, безумно шарить по полости моего рта. Он проталкивал его в самую глубь моего горла, от отвращения меня стошнило прямо ему в рот. Слёзы, от чувства омерзения и страха, смешались с гнусно пахнущей блевотиной.

Оттолкнув меня от себя, он облизнул свои губы и расхохотался.

– Сладкий же поцелуй ты мне подарила на этот раз! Помнишь, как ты смеялась надо мной? Помнишь, как унижала меня? И как смотрела, как твои поклонники избивают меня прилюдно за то, что я посмел прикоснуться к тебе – Ангелу! Я был настолько влюблён в тебя, что ты стала моим безумием! Столько лет я мечтал взглянуть на белые крылья, что спрятаны под твоей ненужной одеждой. – Дико вращая глазами, он достал из кармана тонкий, на вид острый, нож и, схватив меня волосы, поднял меня с колен и, смеясь мне в лицо, стал разрезать тонкую шёлковою кофту и лифчик, что находился под ней. Сопротивляясь, я получила глубокий порез на щеке и обмякла от боли в руках своего мучителя. Он исполосовал мои вещи и теперь рукой грубо хватал меня за оголённую грудь, потом резко развернул меня к себе спиной и, проведя рукой по моей спине закричал:

– Где же твои крылья ангел? Где твои крылья? – в безумие верещал он и рвал на мне оставшуюся одежду.

– Пожалуйста, не надо! – из последних сил взмолилась я, из пореза на щеке обильно сочилась кровь, заливая мою грудь алым.

– Теперь никто не заступится за тебя! Теперь ты принадлежишь лишь мне…

Он насиловал меня, может быть час, а может быть два или даже целую вечность. За время животного полового акта он наносил мне порезы по всему телу, упиваясь болью и унижением, что доставлял мне. Я потеряла сознание и очнулась в полном мраке, губы тряслись, тело невыносимо болело и, впервые в своей жизни я возжелала смерти. Низ моего живота оказался липким, я вздрогнула от понимания, чем это может быть.

– Это конец …. – Прошептала я, но нащупав кусок от собственной кофты, начала вытирать своё тело. Как же противно и безумно больно….

Память снова переносит меня в школьные годы. Вот я отталкиваю тюфяка Кирю, и в класс с весёлым гоготом залетают близнецы Семён и Стёпа, увидев нас, они замолкают, и один из братьев спрашивает:
– Что он пытался сделать с тобой?

Я стыдливо хмурюсь и нехотя отвечаю:
– Хотел поцеловать…. Схватил за шею.

Семён хватает Кирю за шиворот и шипит прямо ему на ухо:

– Разыгрались гормоны? Ну-ка пошли, поговорим, как не стоит себя вести с красивыми девушками.- Я замечаю , что парень явно выделывается передо мной.

Они вдвоём проводят Кирю через всю школу, а там за туалетами устраивают ему прилюдную порку и даже умудряются разыграть небольшое изнасилование парня с применением бутылок и веток. Киря плакал и беспомощно смотрел на меня, его очки с толстыми линзами закинули в сортир и заставляли его, ковыряясь в дерьме, доставать их.

Я содрогнулась, вспоминая всё это, но тогда в юности мне казалось правильным, что парень получил по заслугам.

С трудом разомкнув сухие глаза, я вновь морщусь от яркого света. Сколько же я была в небытие, что он успел поменять лампочку? Киря грузно сидит на полу и грызёт кость с ошмётком сырого или плохо проваренного мяса.
Усмехаясь, он кидает мне кость, словно собаке и выходит из помещения.

С омерзением я смотрю на кость. Но уже через несколько мгновений впиваюсь в неё зубами и, съев мясо, начинаю обсасывать кость. Немного успокоившись, я тщательнее присматриваюсь к кости и, очень плохое подозрение закрадывается в мою голову.
– Человечина? – шепчу я, и тошнота вновь подкатывает к моему горлу.

Я прожила долгие месяцы в этой комнатушке, страдая от изнасилований, унижений и бесконечной боли, прежде чем поняла, что беременна. Ещё как-то давно я слышала, что беременность придаёт женщине силу и физическую и моральную.

Как-то я проснулась оттого, что это чудовище гладит своими руками мой округлившийся живот. Краем глаза я заметила нож, что лежал рядом с ним и к моему удивлению не страх, а решимость охватило моё естество. Я изогнулась и, схватив нож, воткнула его прямо в глаз этого чудовища. Киря взревел от боли, а я, воспользовавшись его шоком, вонзила нож ещё много раз в его тело. Я резала его, пока точно не убедилась, что он мёртв и немного не успокоилась.

Хромая, я медленно вышла на улицу. Задрала голову и взглянула на небо, ловя иссохшими губами капли ночного дождя.

Спустя несколько лет….

– Мама, а что у тебя с лицом? – Спрашивает мой малыш, которого я с любовью держу на руках.

– Я никогда не расскажу тебе об этом милый! – Я целую непоседу в лобик, а он привычно смахивает слезинку с моей щеки.

Каждую ночь я просыпаюсь вся в поту, и в ушах ещё стоит его противный хриплый шёпот:
– Где же твои крылья Ангел?