Лохматик
В 1986 году мы с мужем совершенно «выдохлись» в материальном отношении. Супруг мой зарабатывал немного, а у нас были две дочки, да ещё младшая часто болела. Из-за неё у меня с работой всё время не ладилось — я устраивалась в одно место, потом увольнялась, ухаживала за ребёнком, находила новую работу. Так вот и оказалась в промкотельной — там по тем временам платили неплохо.
Работа моя заключалась в том, чтобы закачать уголь в бункеры и откачать шлак из зольников. И вот однажды пошла я закачивать уголь на третий этаж и стала чистить желоб, по которому будет уголь ссыпаться на конвейерную ленту. Слышу — снизу кто-то по трапу идёт, грузно так. Я подумала, что к нашей лаборантке любовник идёт (она этим грешила). Шаги подходят всё ближе и ближе, уже совсем рядом, а никого не видно. Жутко стало… Я пошла к лаборантке — её дверь была рядом. Она говорит: «Показалось, наверное». Время было около девяти вечера. На том всё тогда и кончилось.
Прошло несколько дней. Снова я пошла закачивать уголь. Было десять часов вечера. Слышу — в углу кто-то чихнул. Я опять побежала к лаборантке. Проверили с ней всё — никого нет. А время почти то же самое, что и в предыдуший раз.
Прошло ещё несколько дней, я направилась откачивать шлак. Спускаюсь по лестнице со второго этажа на первый и сразу же у дымососа вижу существо, похожее человека. Ростом приблизительно 2,5 метра, тело покрыто шерстью светло-коричневого цвета, глаза жёлтые, очень светлые, телосложение крепкое. Стояли мы так и смотрели друг на друга секунд пять — десять. Я почему-то совершенно не испугалась, а оно, напротив, глядело испуганным. Потом, не поворачиваясь, стало отступать вправо и… исчезло. Я ещё на его ноги успела посмотреть: ступни как у человека, но такие большие!
Вскоре я заболела — у меня пропал голос. Врачи сказали, что это от угольной пыли и сквозняков. Меня перевели работать в отдел технического контроля. Когда я рассказала о «лохматике» рабочим, они посмеялись и не поверили. Только кто-то заметил: «Ты прямо как Тоня Еремеева. Она как делает регенерацию, у неё тоже лохматенький какой-то в углу сидит да на неё смотрит».
Лет через десять мне снова пришлось вернуться в промкотельную, на этот раз лаборанткой. Думаю, ещё тогда, в 86-м, не приняли меня «жители» котельной — все ломалось, рвались цепи, ленты у конвейера и так далее. И тут такая же чехарда началась: насосы разваливались, оборудование без конца ломалось, подвал затапливало, автоматика отказывала. Опять, видать, не ко двору пришла. Однажды начальник в отчаянии сказал: «Да что ж это такое!». Я ему рассказала про случай со мной. И тогда он полушутя-полусерьёзно сказал: «Наверное, батюшку надо пригласить». На следующую смену я принесла святой воды и из опрыскивателя всё обрызгала. С тех пор, тьфу-тьфу, всё наладилось.
Ха-ха-ха! В третий раз нахожу описание типичного домового, и опять автор не понимает, кого описывает! Только я их никогда не видел крепкого телосложения. Они высокие, выше человека, и худощавые. Но силой обладают удивительной. Мой, например, считается маленьким по возрасту (рассуждает иногда правда как ребенок), но несколько раз помогал передвинуть комод. Комод тяжеленный, надо выгрузить из него вещи, вынуть ящики, только тогда его можно уверенно ворочать одному (но приподнять, перенести, чтобы не задирать и не комкать постеленный ковер, при этом можно только вдвоем). Разгружать его просто лень, хлопотно. Так вот, когда С. (домовой получил от нас личное человеческое имя, очень им гордится, но просил посторонним его не называть, тем более нигде не публиковать) по нашей просьбе помогает, этот комод, прямо не разгруженный, легко передвигается одним человеком, не заминая и не комкая при этом ковер. Надо только “показать, куда его передвинуть,” как домовой выразился, – т.е. взяться за комод и потянуть его в нужном направлении, и он передвигается, словно потерял 90 % своего веса. Так же и с платяным шкафом было. Да, домовой весь лохматый, шерстка коричневая, мягкая, слегка курчавится. Нос напоминает маленький пятачок, ушки торчком, подвижные, остренькие, с перепугу могут показаться рожками, но они мягкие – обыкновенные ушки, рогов никаких нет, хвоста тоже нет. На ногах не копыта, а обыкновенные ступни, не совсем человечьи, более удлиненные. Очень не любят негативные человеческие эмоции, не переносят человеческий страх или испуг. Поэтому никому на глаза не показываются, боясь испугать. Ну, вот как этот, из истории, сам испугался и исчез, чтобы не испугать героиню рассказа. При этом иногда ночью могут сесть на кровать (она реально прогинается под их тяжестью), могут сесть на ноги (ощущаются как неимоверная тяжесть, не дающая пошевелить ногами, но, в отличие от сонного паралича, руками, головой и туловищем я вполне могу двигать). От их соседства чувствуется тепло, может даже стать жарко. Так они поступают когда желают приласкаться или чем-то напуганы, чего-то боятся. Они любят, когда их гладят, разговаривают с ними. Кстати, я всегда считал бредом всякие там “подкормки домового”, простонародные поговорки и обряды “общения” с ними. И был сильно удивлен, когда оказалось, что наш С. “потыривает” со стола неубранные на ночь сладости. После этого мы стали нарочно оставлять для него печенье, конфеты, мед в розетке или на блюдечке, мысленно прося его не стесняться и кушать. Кстати, когда попытались посчитать съеденные им конфеты, обида была до небес, мы долго просили нас простить и объясняли, что нам совсем не жалко для него еды. Некоторые домовые любят выпить, но наш – нет. “Добил” он меня тем, что при переезде на дачу на лето потребовал взять пару старых тапочек и сказать: “Хозяин мой, пойдем со мной! Вставай, обувайся, в поход собирайся!”, – после чего тапочки эти надо было взять с собой. Видимо, это был ритуал от каких-то прошлых его хозяев. Несколько лет мы старались этот ритуал соблюдать, но потом он ему самому наскучил, – С. убедился в нашем к нему отношении и начихал на всякие ритуалы. Реально они ориентируются на подлинные чувства у ним, ритуал скорее нужен для воспитания людей, привития им навыка благожелательного и заботливого отношения к своему невидимому “домашнему животному”. Да-да, сами себя домовые относят к домашним животным, наравне с собаками и кошками. Это было для меня довольно дико, ведь мы с ним разговариваем как люди, но ему виднее. Сами домовые образуют довольно организованное сообщество, сосуществующее в симбиозе с нашими гармонизировавшимися умершими. Наши умершие принимают активное участие в их “родах” (или как это там у них происходит), в воспитании подрастающих особей. Какой домовой будет жить с той или иной семьей, решает сообщество домовых. Перед появлением нашего с квартира постоянно была полна ими, они приглядывались к нам, оценивали, подбирали нам подходящего “воспитанника”. Да, домовые “прикрепляются” не к дому (строению, квартире), а к человеческой семье. Конфликт возможен когда семья переезжает в квартиру, прежний хозяин которой умер. Старый домовой может возмутиться и воспротивиться появлению новых жильцов. Обычно это решается “советом” всего сообщества домовых бесконфликтно, но иногда негармонизировавшиеся умершие, привязавшиеся к месту своего вещественного существования, могут корежить из себя призраков, сбивать своего старого домового с толку, толкать его на полтергейст и прочие негативные выходки. Тут, как обычно, виноваты люди, а не “животные”. Как я понял по нескольким ситуациям, которых касался, это возникает когда обе стороны “хороши”, т.е. когда с обеих сторон имеется довольно агрессивный негармоничный настрой. И последнее. Некоторые считают, что домовые – маленькие, пушистые, вроде кошки. Таких существ умершие и домовые называют гномами. Гномы – совсем отдельная категория существ, с другими особенностями и функциями. Маленькими же человечками гномы могут показаться только людям с совсем замороченной психикой, с которой человек вообще может навоображать себе все, что угодно (о “шутках” нашего восприятия см. неплохую книгу В.А. Мезенцева “Когда появляются призраки”).