Запретный плод

***
– Ну, что там, Кать? Что сказал доктор? – Глеб бросился навстречу жене, но остановился как вкопанный, увидев странное выражение на лице молодой женщины. Отчаяние и боль сквозили во взгляде Екатерины. Девушка шмыгнула носом и посмотрела на мужа. Глаза ее были заплаканы.

– Все напрасно. Понимаешь, все напрасно! Все это долгое лечение было бессмысленной тратой времени и сил! – исступленно закричала Катя, и тело ее сотряслось от рыданий. Прижав жену к груди, Глеб с ненавистью поглядел на врача, вышедшего к ним.
– Успокойтесь, Екатерина Андреевна, прошу вас, – забормотал доктор и сделал приглашающий жест, обращаясь уже к Глебу: – Пройдите, пожалуйста, в мой кабинет, нам надо поговорить. Наедине.
Осторожно посадив еще вздрагивающую от слез жену в мягкое кресло в приемной и пообещав ей скоро вернуться, Глеб вошел в кабинет доктора. Неприязненно осмотрелся. Роскошная обстановка кабинета служителя Гиппократа вызвала в нем невольное раздражение. Сколько же людей, не теряющих веру и надежду на продолжение рода, удалось этим шавкам обвести вокруг пальца? Сотни? Тысячи? Но… разве кто-то силой вел их в эту клинику? Успокоившись, мужчина сел на стул.
– Мне очень жаль, но лечение, к сожалению, не дало того результата, на который мы рассчитывали, – доктор говорил осторожно, подбирая правильные слова. – Репродуктивная система вашей жены не поддается лечению гормональными препаратами, то есть, заместительная гормональная терапия не принесла положительного результата. Но и отрицательного тоже, – поспешил добавить он, увидев волнение Глеба.
– Это что же получается? – тихо процедил мужчина. – Она не сможет забеременеть? Не сможет иметь детей?
– Естественным путем – вряд ли. Но всегда есть запасные варианты… Наиболее приемлемый – экстракорпоральное оплодотворение, ЭКО, проще говоря. Суррогатное материнство и усыновление я бы посоветовал вам в последнюю очередь…
– Хорошее же у вас в клинике лечение, – мрачно усмехнулся Глеб. – Сначала пичкали мою жену всевозможными гормонами, как подопытного кролика, а теперь предлагаете искусственное зачатие ребенка? Или чтобы моего ребенка вынашивала чужая женщина? А потом усыновление? Вы всех так лечите, что ли? Или просто не все деньги еще с нас выкачали?
На лице доктора расцвели малиновые пятна.
– Простите, но вы пришли сюда добровольно, – заикаясь от волнения, залепетал он. – И были ознакомлены с договором и прейскурантом цен. Вас все устраивало. Мы делаем все возможное, чтобы наши пациенты были здоровы и счастливы, но бывают особо тяжелые случаи, которые невозможно решить без хирургического вмешательства. Ваш именно такой. Это при том, что наша клиника лучшая в области. И моим долгом является предложить вам…
Глеб порывисто встал.
– Мы подумаем над вашим предложением.
Тихий стук закрывшейся двери отразился в голове доктора оглушительным хлопком. Он не мог потерять этих денежных клиентов!
***
– И что теперь делать, Глебушка? Как быть? – с грустью спросила Катя, лежа на груди мужа.
Тот вздохнул, заерзал.
– Котенок, я не знаю. Такое со мной бывает нечасто, но сейчас я и правда не знаю, что делать. Этот насос для выкачивания денег предложил мне варианты, которые меня, честно говоря, не устраивают. Я хочу, чтобы все было естественно, понимаешь? – он пытливо заглянул в глаза жены. – Никаких операций и чужих теток… А уж о детдомах я вообще думать не хочу. Своего хочу. Мы что-нибудь придумаем. Мы пойдем в другую клинику. Хорошо? Катюш?
Но жена уже забылась беспокойным сном. В нем она качала на руках пухлого малыша, который улыбался ей своей искренней беззубой улыбкой. И она знала, что это только сон, который повторяется каждую ночь, и после которого она проснется со слезами на глазах. Но это будет завтра. А пока… Она нежно прижимала к груди комочек, пахнущий молоком, и тихо улыбалась во сне…
***
– Катюш, смотри, что я нашел! – Глеб мчался к ней, размахивая каким-то листочком, зажатым в руке. – В почтовом ящике лежало. Вышел за газетой, а там… Не знал, что почтальоны теперь такое носят.
Катя внимательно прочитала содержимое листовки и подняла на мужа удивленные глаза.
– Глеб, почему ты это принес?
– Как это почему? – в свою очередь изумился муж. – Да потому что это шанс, дорогая!
– Я тебя не узнаю, – растерянно произнесла Катя и присела на стул. – Ты же никогда не верил в гадалок и знахарей, называя это шарлатанством. А теперь… даже не знаю, что и думать.
– А разве ты об этом не думала? – выдохнул Глеб. – Сколько раз я замечал, как ты с особым вниманием рассматриваешь рубрики магии в газетах.
– Я просто боялась тебе признаться, зная твой характер, – призналась Катя. – Я действительно размышляла о том, чтобы обратиться к знахарке.
– Я тебя поддерживаю, родная, позвони этой ведунье или как там ее и договорись о встрече в ближайший выходной. Мы съездим к ней.
– Ох, Глебушка, – засмеявшись и заплакав одновременно, Катя бросилась на шею мужу…
"Знахарка Авдотья. Снятие сглаза, порчи, "венца безбрачия" и тому подобное. Подробности по тел…" – красовалась надпись на листовке.
***
– Ты всерьез думаешь, что здесь кто-то живет? – с сомнением спросил Глеб, глядя на ветхую лачугу, едва ли подходящую для жилья человека.
– Ну, по крайней мере, адрес совпадает, деревня та, – нетерпеливо ответила Катя, так же внимательно оглядывая унылое жилище из окна машины.
– Будем надеяться, что бабка не любительница прикалываться, – покачал головой мужчина и трижды посигналил клаксоном.
Щербатая дверь отворилась, будто приглашая их войти в дом. Переглянувшись, Глеб и Катя вылезли из машины и, поднявшись по скрипучим ступеням, осторожно вошли внутрь. В помещении было темновато и пахло старостью. Впустив посетителей, дверь со свистом закрылась. Супруги оглядывались, тщетно пытаясь рассмотреть в полумраке хозяев жилища, но дом был будто необитаем.
– С чем пожаловали? – внезапно раздался позади них глухой голос. От неожиданности посетители вздрогнули и обернулись: в проеме распахнутой настежь двери стояла старуха и, подперев своим грузным телом косяк, недобро взирала на них из-под густых мохнатых бровей. Непонятно, когда дверь успела открыться, и как под дородной бабищей не заскрипели ступени…
– Мы по объявлению, – Катя протянула ей листовку. Глеб заметил, что пальцы жены едва подрагивали. – Зайцевы мы. Помните, я вам звонила в среду?
– Не помню, – отрезала бабка и прошла мимо них вглубь избы. В нос Глебу ударил едкий запах пота. – Так с чем вы пришли? Порчу снять али еще что? Да садитесь уж, в ногах правды нет, – Авдотья кивнула в сторону деревянной лавки…
… – Ребеночка, говорите, не можете родить? – задумчиво протянула знахарка и пытливо оглядела протянутую Катей ладонь. – А вам и не положено.
– Т..то есть как – не положено? – от реплики бабки Катя аж заикнулась.
– Не положено, и все тут, – упрямо процедила Авдотья. – На линиях твоей руки я не вижу ребенка. Бездетные вы, бездетными и помрете.
– Знаете что… – попытался было осадить бесцеремонную старуху Глеб, но осекся, встретившись с выцветшим, как старые ситцевые занавески, взглядом знахарки.
– Знаю, знаю, – криво усмехнулась она. – Не надо тут голос повышать. Не таких усмиряли. А ребеночек, если не передумаете, будет стоить вам дорого.
– Сколько? – быстро спросил Глеб.
– Э, нет, – покачала головой старуха. – Тут дело не деньгами измеряется, а совсем иными вещами. Вам бы все в бумажки переводить. А ведь существуют на этом свете и иные средства расчета…
– Что вы хотите? – дрожащим голосом произнесла Катя. – Только помогите – и мы в долгу не останемся.
– Не могу сейчас сказать, – мрачно ответила знахарка. – Могу только сейчас помочь. А заплатите потом, попозже…
Она неуклюже проковыляла к печке и что-то стала искать на ней, смешно приподнявшись на носочках. Наконец, она что-то нашарила и, зажав в руке засаленную тряпку, вернулась к супругам. Те недоуменно переглянулись. Сорвав ткань, бабка явила свету маленькую бутылочку с содержимым буроватого цвета.
– Добавляй это лекарство в любой напиток по три капли, принимай два раза в день. Делай так неделю. За это время с мужем не спи, – зашелестела бабка, глядя Кате в глаза. – А потом пробуйте… Должно получиться…
***
– Я вас поздравляю: четвертая неделя беременности, – несколько удивленно произнес доктор и поглядел на обоих супругов. – Очень странно, ведь еще месяц назад, когда вы были у меня на приеме, об этом и речи быть не могло. Вы еще куда-то ходили? В другую клинику? – врач пытливо всматривался в радостные лица пациентов.
– На все воля Божья, – сдержанно улыбнулась Катя. – Не важно как, но это чудо произошло. Спасибо вам, Евгений Игоревич, за консультацию.
Супруги Зайцевы вышли из кабинета, оставив доктора в чрезвычайном смятении. Обхватив лысеющую голову руками, он о чем-то крепко задумался…
***
– Катя, да у тебя внутри живет настоящий богатырь, – рассмеялся Глеб. – Срок еще только три месяца, а живот – будто ты глобус проглотила.
Супруги сидели на кухне и обедали.
– Да уж, – ответила жена. – Он уже и толкается, разве это должно быть в три месяца? А пинается чересчур сильно, иногда даже неприятно. Можно представить, что будет в девять… Ох!
Сильный приступ пронзительной боли сложил Катю пополам. Глеб взволнованно вскочил и с ужасом увидел, как по ногам жены медленно стекают струйки крови. Холодея от нехорошего предчувствия, он подхватил жену на руки и помчался во двор…
… – К сожалению, мы не смогли спасти ребенка, произошел выкидыш, – равнодушно сказал врач с бесконечно уставшими глазами Глебу, ожидавшему в коридоре.
Глеб закрыл лицо руками и тут же, вспомнив о чем-то, отнял их.
– Что с моей женой?
– Гхм… – замялся врач. – Мне очень жаль… Примите мои соболезнования…
***
Глеб вновь стоял на пороге знакомой лачуги. В этот раз дверь открылась не сама: ее распахнула знахарка.
– Что ты наделала! – с порога заорал Глеб. – Ты убила мою жену!
Авдотья осклабилась.
– Я же вам сказала, что не положено… Да кто же послушает… Ребеночка они, видишь ли, захотели… Вот и получили, да только плата высока оказалась… Как и всегда…
С этими словами она захлопнула дверь. Обезумев от ярости, Глеб забарабанил по старому выцветшему от времени дереву, но ответом ему послужила тишина. Дверь не поддавалась. Мужчина уже потерял счет времени, стуча и матерясь, когда его окликнула какая-то женщина, проходящая мимо:
– Что вы делаете? Побойтесь Бога! Зачем ломитесь в этот дом? Нехорошее это место. Ведьма тут жила, да уже лет десять как померла.
Вмиг прозрев от услышанного, мужчина воззрился на свои сбитые в кровь кулаки, после его взгляд переместился на наглухо заколоченную дверь…
***
– Ну, здравствуй, родная. Как ты тут поживаешь без меня? Скучаешь, небось? Не беспокойся, я не позволю тебе быть без дела. Всегда будут те, кому нужна твоя помощь. Там, где не сумею помочь я, поможешь ты.
Лысеющий доктор вздохнул и с обожанием поглядел на свою молчаливую собеседницу – потрепанную от времени и непогоды фотокарточку, неаккуратно приделанную к будто бы наспех сколоченному кресту, больше похожему на перекособоченную швабру. Со снимка на окружающий мир сурово взирала толстощекая баба с мохнатыми бровями и колючим взглядом. Еще раз вздохнув, доктор сложил в портфель визитки с адресом деревни и медленно побрел по направлению к своей машине. Пора в город. Уже вечерело, может, он еще сегодня успеет разнести листовки по нужным адресам. Завтра понедельник, а значит, новые пациенты со своими извечными проблемами. Конечно, им помогут. Не он, так его матушка… Задержавшись на миг, он развернулся и послал в сторону могилы воздушный поцелуй, после чего торопливо засеменил прочь. Лицо на фото едва заметно усмехнулось… А может, просто робкий солнечный лучик скользнул по хмурой фотографии, но быстро исчез, не в силах развеять темноту внутри…