Дело Маргарет Кроу

Кхм. Привет всем. Я Марвин Стеффорд. Всё, что вам нужно обо мне знать, это то, что я моя профессия – следователь. И за спиной у меня 15 лет опыта. А это, скажу я вам, немалый срок, для человека моего дела. Через полгода я собирался подать в отставку. Я мог бы долго и нудно распевать о том, какие интересные случаи мне попадались, какие жестокие и ужасные порой они были, только это всё неважно. Важно то, что я пару предложений назад использовал прошедшее время, и не просто так, и не по ошибке, а преднамеренно, надеясь, что вы обратите внимание. Потому что в отставку я подал вчера. А сегодня я опубликую то, что в данный момент пишу, не страшась, что меня не поймут. Я… не жду вашего сочувствия. У меня, честно говоря, эмоций просто не осталось. Последнее усилие – всё вложу в текст и навсегда забуду. По крайней мере – постараюсь.
Пару месяцев назад мне в руки попало дело Маргарет Кроу. Женщины, изнасилованной и убитой группой человек. Группу эту я нашёл, можете не сомневаться. Только это не просто люди были. Это было четверо пятнадцатилетних подростков. Детали настолько мерзки, что вдаваться я не буду. Самое жуткое в этом маленьком предисловии это то, что Маргарет Кроу, как оказалось, вовсе не умерла. А впала, как говорится, в глубокий сон. В кому настолько сильную и глубокую, что поначалу врачи даже и не смогли понять, что она жива. Пульс, говорят, не отследили. Кретины. Приборы ничего не показали, и бледной она была, как будто неделя прошла с момента её смерти. И только дочка, просидевшая около матери в клинике добрые пять часов подряд, смогла заметить, как очень редко на долю секунды у матери вздымается и опускается грудь. Как она не померла от кислородного голодания – было неясно. Но ей оказали должное медицинское обслуживание. И о чудо, уже когда я отыскал четверых подонков, она пришла в себя. А с ней я смог побеседовать только через полтора месяца с того момента, как она очнулась. И первым делом я узнал, что насиловали её эти маленькие гады не по своей воле, а по команде странного мужчины, который стоял всё время рядом (по словам женщины, чуть ли не в стене, потому что она смутно помнила только присутствие…лица (ну что за бред, ей богу…)), и наблюдал, постоянно давая насильникам те, или иные команды. Внутри меня в тот момент всё свирепствовало. Первый раз в моей практике дело принимало скверный оборот. Я не справился со своим заданием. Лица мужчины Маргарет не помнила. Когда я спросил, не принимал ли он непосредственного участия,.. женщина не ответила мне, а только посмотрела на свой живот. Я запомнил этот её жест очень хорошо. Потому что это было не просто отведение взгляда от собеседника. Это было… сродни неожиданному беспокойству. Она смотрела на живот удивлённо и… с опаской. Тогда я не придал этому значения. Но сейчас понимаю, что все, запомненные мною события закономерны.
– Беспокоиться не о чем, всё позади.
Так я успокоил её тогда. Мне показалось, что успокоил. Да и потом, я был чертовски неправ относительно того, что всё прошло. Потому что первый удар не заставил себя ждать.
Её вскоре выписали, и также вскоре я получил приглашение к ней домой на чай. Это было… несколько странным. Но когда я пришёл, я понял, почему она хотела меня видеть. Маргарет сказала мне одну единственную фразу, но в мозге моём тогда с громким свистом вылетела пара
шестерёнок.
– Я беременна.
И тишина.
– Что значит… беременны?! – голос так осип, что я почти прослезился от боли.
Она мне не сказала больше ни слова. Просто молча отошла от меня, глядя пустым, невидящим взглядом.
– Хорошо, – успокаивал я сам себя. – Действительно, очень ужасно, что вы забеременели. Но… вы ведь можете сделать аборт. Современные технологии многое позволяют.
И снова Маргарет проигнорировала меня. И тут я заметил сразу две вещи.
Первую – дочь, спешно вылетающую из кухни по направлению к нам, и вторую, куда более странную вещь – выпирающий живот. Такого… в принципе быть не могло. Судя по внешнему виду, казалось, что Маргарет на 7 месяце. В таких условиях абортов не делают.
– В этих условиях абортов не делают… – тихо произнесла её дочь.
Я дрогнул. Осознание того, что вокруг меня образовалась плотная плёнка под названием «мучение и страх», пришло сразу после её слов. Либо я каким-то невероятным чудом проворонил пару-тройку месяцев жизни, либо… дело вовсе не во мне и не во времени, а в её животе.
Пока я стоял каменным изваянием в прихожей, Кристин, младшая Кроу, отвела мать в спальню и успела вернуться.
– Проходите, я всё объясню.
Да уж, пожалуйста, подумал я.
Всё, что я слышал в тот день в доме, в моём мозге с трудом укладывалось. Кристин рассказала, что с тех пор, как маму привезли обратно – почти ни разу женщина нормально не спала. Её мучили либо кошмары, либо бессонница, а очень скоро и боли в животе. Дикие боли.
Одно я знал точно, это был не последний мой поход в дом Кроу. И я был как никогда прав.
А теперь, я должен поклясться. Я не совру ни в едином следующем слове. Да видит всё Господь.
И вскоре произошло событие, которое я вспоминаю, и начинаю труситься как маленький ребёнок. Это был второй, ооочень болезненный удар по моей психике и здравому смыслу. Вскоре после первого визита, буквально через пять-шесть дней, в три часа ночи меня разбудил телефонный звонок. Вот что я услышал:
– Мистер… Стеффорд… Это Кристин Кроу. Скорее, приезжайте… Мама, кажется… (дикий вопль за заднем фоне)… Ааах, Иисусе, скорее! Нужны именно вы!…
Я слышал её надрывающийся голос. Похоже, она рыдала. А кроме того, я слышал вопли старшей Кроу. Я никогда не терял нить сна так быстро, как в тот момент. Через пять минут я, спешно натягивая куртку, пытался одновременно влезть правой ногой в ботинок. Благо, что у меня есть машина. По пути, я думал, почему всё-таки я. И что вообще там происходило в тот момент? Она рожала? Или что? И зачем тогда я? Если надо было звонить в больницу. Никак не мне. Единственное, что могло служить оправданием, то, что я один знал о нестандартной беременности женщины. Но какой от меня прок…
И вот, начался мой кошмар. Хотя, возможно начался он ещё тогда, когда я взялся за дело Кроу. Тогда, полагаю, надо сделать поправку и сказать: «И вот, именно с этого момента начался один из худших моментов в моём кошмаре».
Я залетел в дом, ни разу не удивившись, что было открыто, и первым делом позвал Маргарет и Кристин, чтобы определить, где они.
Ответом мне послужила тишина. Так, а это уже становилось интересным. В коридоре стояла кромешная тьма, и я, нащупав выключатель, включил свет. И буквально охренел. Весь пол покрывала кровь. Не далеко не в том виде, как вы обычно видите в фильмах. А словно сгустками. Словно кровь уже давно несвежая. Местами этот кровавый натюрморт разбавляли следы от босых ног, которые где-то уже успели вляпаться в одну из загустевших лужиц. Я готов был избавиться от содержимого желудка, и организм мне об этом спешил напомнить. Не знаю как, но я удержался. И поспешил осмотреть дом. Тишина давила на уши, и ещё сильнее, чем на уши, она давила только на моё психическое состояние. Первый раз я почувствовал страх. Буквальный страх и опасение за свою жизнь. Чувство, когда ноги начинали бунтовать и переставали слушаться. Как куда-то выкачался весь воздух, и я только судорожно хватал ртом его остатки среди вакуума, подобно рыбе, вытащенной из воды. Я завернул в гостиную и оторопел. Там было темно, но лунный свет, проникающий через широкое окно, открывал отличный вид на зрелище. А смотреть действительно было на что. Я видел два силуэта.
И я безошибочно определил, где кто находился. Кроу младшая, замерев на месте, стояла прямо напротив матери. И если вид потрёпанной дочки меня не удивил, то…
Хм… послушайте, я не спец, конечно, по протеканию беременности, но мне показалось очень аномальным здоровенный рог, торчащий прямо у неё из пуза. Или это был клык. Хотя сначала показалось, как будто её чем-то проткнули… Да мне, простите, честно говоря, срать на это было! Я удивлялся, как Кристин ещё в обморок не хлопнулась, потому что я уже был на грани! Маргарет стояла, не шевелясь, но единственное, что я слышал, это словно отдалённые всхлипы. Или же… плач… ребёнка. А потом произошло что-то совсем непонятное. Маргарет с нереальной скоростью рванула в сторону дочери и в тот момент, когда клык, торчащий на полметра из её вздувшегося живота, должен был распороть дочку, я услышал тихое, но отчётливое «хватит». Воздух в комнате словно всколыхнулся. Я повернул голову на звук и тут уж совсем лёгкие очистил (и без одной минуты желудок тоже). Прямо из стены выделялась голова. Только мертвецки бледная голова, без единого намёка на волосы, с отсутствующими глазами и носом и здоровенный, размером с апельсин открытый рот. ПРЯМО ИЗ СТЕНЫ, ПОНИМАЕТЕ?! Я готов был бежать оттуда. Бежать и никогда не возвращаться! К чёрту благоразумие, к чёрту честь и достоинство. Я должен был спасти свою шкуру, пока было не поздно! Но, к сожалению, я уже увяз по самое не могу в той мерзкой каше, да и какая-то непонятная сила мешала осуществить мне желаемый побег от реальности, наливая свинцовой тяжестью ноги. О да. Это была реальность.
Маргарет развернулась к приказавшему так стремительно, что я подумал, рог этот оторвётся и полетит в меня. Такого не произошло. Но произошло кое-что другое. Я включил свет. Ооо, я был гениален. Я думал, у меня наваждение пройдёт. Но оглядев комнату, я готов был плакать. Чёрно-белая рожа по-прежнему торчала из стены, Маргарет смотрела на эту рожу, я смотрел на неё, а дочь бессильно осела на пол, схватившись скрюченными пальцами за подол платья. Представление только начиналось. Лицо утонуло в стене, оставив после себя потемневший круг на обоях, Маргарет вдруг схватилась за клык, торчащий из живота и громко закричала, падая на колени. Я как нельзя отчётливо видел на её оголённом животе напрягшиеся венки и выпуклости, не имевшие никакого отношения к её беременности. Такое ощущение, что это были водяные (ну или кровяные) шишки, которые вот-вот должны были лопнуть. И таки лопнули. И во все стороны брызнула желтовато-зелёного цвета жидкость. А клык вылез ещё на добрые 10 дюймов и… врос в неё. Обратно. От клыка не осталось и следа. От волдырей тоже. Только небольшие ранки, из которых теперь тоненькими струйками сочилась кровь.
Я думаю, можно не описывать моего состояния. Конечно, мне явно было много лучше, чем Маргарет. Благо, что я и Кристин, быстро очухавшись от зверского страха и шока стали наводить порядок. И в первую очередь мы позаботились о Маргарет. Честно говоря, я рисковал. Мне казалось, что в любую секунду клык снова вылезет и вопьётся прямо мне прямо в лицо, до самого мозга и покажет острие где-то в области макушки… Через час дома было относительно чисто, тряпки, вымазанные в крови, я спешно сжёг во дворе дома Кроу, а после осмотра Маргарет я решил, что тронулся умом. Кровоподтёки в значительном количестве имели место быть. И … никаких следов того, что инородный объект вылазил из её хрупкого тела. Ни шрама, ни синяка в том месте. Видение, не больше. Но я то верил своим глазам.
Маргарет долгое время была без сознания, а я согласился проследить, чтобы с ней всё было в порядке. На самом то деле толку от меня было ровным счётом ноль, но Кристин я должен был успокоить. Скажу честно, это была одна из самый жутких ночей, которые мне довелось пережить. И ночь подходила к концу, а я, как агнец Божий, надеялся на спасение. Молил, чтобы больше ничего не произошло.
Пожалуй, Господь той ночью от меня отвернулся.
Дело в том, что я долгое время сидел и буравил живот Маргарет, как это говорят, «втыкаючи». Думал о совершенно левых вещах. Живот её, тем временем, стал набухать, становиться больше и больше прямо на глазах. И я попросту этого не заметил. Сначала. Когда я, наконец, оторвался от раздумий, я одеревенел от страха на том стуле, на котором сидел. Потому что живот поднялся как тесто и не просто поднялся… а… пирамидой. Я был предельно близок к истерике. Внутри у меня что-то заклекотало, и я понял, что вряд ли даже до уборной добегу. Спасением послужил ближайший цветочный горшок. Мне в ту секунду не думалось, что это свинство, гораздо более важной проблемой были отчётливые отпечатки четырёхпалых ладоней с обратной стороны живота Маргарет. Меня стошнило снова и я, сотрясаемый колоссальными конвульсиями, отчаянно глушил в недрах себя желание орать во всё горло.
Потом я звал Кристин. Я чётко помню, как звал её, но она всё не шла. А Маргарет, тем временем уже оторвалась от кровати и просто начала подыматься в воздух в горизонтальном положении, хрипло дыша. Изредка в её хрип прорывался голос и тем он страшен был, что принимал просто поразительное сходство с рыком пса, страдающего бешенством.
Я терялся, я не знал, что мне нужно делать. Когда сверху, прямо из потолка начала капать чёрная жидкость прямо на вздыбившийся живот, я ополоумел. Я рванул к Маргарет и с силой потянул её обратно на кровать. Я видел, как жидкость на её животе кипела, разъедая плоть, заливая Маргарет, кровать и меня обильными потоками крови. Мне хватило одного взгляда на её живот, чтобы увидеть, как там что-то шевелилось. Это… это не было ребёнком. Чёрт возьми, это не было ЧЕЛОВЕКОМ!
Я отчаянно дёргал тело Маргарет вниз, но все мои старания были напрасны. Она корчилась и извивалась в воздухе. Она сжимала пальцы в кулак так сильно, что ногти впивались в мясо, окрасившись её кровью. И тут в комнату вплыла Кристин. Я видел её боковым зрением, некогда было смотреть в упор. Я помню, она ведь как сомнамбула проследовала к кровати, а когда я перевёл взгляд на неё, было поздно. Резкое движение, и нож впился прямо в плоть, в кипящую кровь. А следом за тем произошло одновременно три вещи. Из живота с огромной силой вырвалось нечто, ударившись об потолок, Кристин отлетела назад, к стене и бессильно шмякнулась на пол. А в том месте, где капала жидкость, образовалось что-то вроде воронки, из которой показалась та человекоподобная голова, а затем и всё остальное тело. Слабое хрупкое тельце. Я стоял на месте, весь в крови и поту, открыв рот. На моих глазах, вылезшая из Маргарет Кроу тварь подползла к «голове» и… вы не поверите. Они соединились.
– Ты… мешал. – шепнуло мне существо, продемонстрировав четыре ряда острых зубов. Но самое примечательное – здоровенный рог, венчавший голову этого живого безобразия. Нож торчал из жилистой сморщенной ручонки этого существа. И, твою же ж мать, я понял в ту самую секунду, что эта тварь – просто бес, демон, сам чёрт, сожравший свою жертву ради выгоды, или забавы, или… Я не знаю. ГОСПОДИ, что же это было такое?! У меня случилась истерика. Столько эмоций, столько чувств одновременно нахлынуло! И я понимал, смотря на этого ублюдка, что не справлюсь и отвергал себя от общества честных людей. Стыдно жить, когда, наконец , понимаешь, что ни на что не годен. И новое существо, оскалившись, и, словно насмешливо, моргнув узкими желтыми глазками, полезло обратно в воронку. А потом воронка исчезла. Будто и не было её вовсе. Ничего не было. Вот только… Я плакал, я громко кричал и плакал. Мне было стыдно за бессильного в той ситуации себя, больно и обидно за семейство Кроу. За сироту Кристин, так неожиданно и кошмарно потерявшую свою мать. За мёртвую Маргарет с прожжённым животом и полым пространством внутри. Как оказалось потом, из органов у неё осталось только левое лёгкое, сердце и полпечени.
Девушку забрал приют. Дело о Маргарет Кроу закрыли, просто замяв все события. С тем, что произошло, никто не стал разбираться. А моя версия даже хороших друзей не убедила. А могла ли. Настоящий виновник – существо из другого мира… Мда… Что ж, пусть офисные крыски и дальше трудятся, а я подал в отставку.
Я выдрал из головы вчера 33 седые волоса. Я удивляюсь, как они все не повыпадали вообще к чёртовой матери. Хотя… о чертях больше ни слова.
Вот я и не соврал. Ни в едином слове. Просто знайте. Хотя бы вы знайте, что была такая чистая душа как Маргарет, и такой грязный подонок как я, не сумевший её защитить.