Правда

Эта история не страшная, но для многих она будет жизненной.

Зима. Жуткий холод. Я стою на балконе, и, наблюдая за проходящими внизу людьми, докуриваю очередную сигарету. Снова подумываю о суициде. Забавно, в последнее время мне такие мысли приходят слишком часто. А из – за чего? Да, все как всегда. Из – за этого дрянного чувства, которое именуется «любовью».
Фу, меня от одного слова тянет очистить свой желудок, не говоря уже о самих последствиях. Мерзость. Снова закуриваю сигарету. Пожалуй, только от них мне легчает. Интересно, придет ли она в этот раз? Обычно приходит. О, кто – то стучится в дверь. Как говорится, «вспомнишь солнце – вот и лучик».
– Ну, здравствуй, подруга. Давно мы с тобой не виделись! –, не дождавшись моего ответа, она зашла в дом. Как всегда, в своем репертуаре.
– Век бы тебя еще не видела.
– Да ладно тебе, – все так же улыбаясь, пропела она. Меня всегда бесила ее улыбка. Столько в ней коварства и зла. – не бурчи и налей мне наконец – то чай. Ты знаешь, все как обычно: три ложечки сахара и ложку чая.
– У меня только кофе.
– Как так? Нет чая? И вот так мы встречаем старых друзей? Не хорошо так.
– Ты пришла неожиданно. Обычно ты предупреждаешь.
– Ну ладно – ладно, не бузи. Тогда ложку кофе, четыре сахара и молоко. Надеюсь, молоко у тебя есть?
– Конечно.
– Тогда наливай.
Я сделала две чашки кофе и вот мы сидим и пьем кофе на моей кухне. Со стороны может показаться, что мы хорошие подруги, если бы не один факт. Я ее ненавижу.
– Очень даже не плохой кофе. Привкус необычный. Что это? Корица?
– Мышьяк. -, пробурчала я.
– Радует, что после всего, что произошло, ты не теряешь чувство юмора. -, сказала она, заливаясь звонким смехом. Мне всегда он казался надменным.
– Посмеяться надо мной решила? – приподняв бровь, спросила я ее.
– Ой, да хватит тебе. Мы это сто раз обсуждали.
Смех прекратился, но улыбка не сползала с ее лица.
– Ну, ладно, не буду тебя сильно мучить, так что перейдем сразу к делу.
Когда она пришла в первый раз, я думала, что ожидание того, что она скажет самая ужасная пытка. Как же я тогда ошибалась. Самое страшное – это то, что она скажет.
– Таааааааак, -, натянув свои очки, она начала, что – то искать. – как там зовут на этот раз твою любовь?
– Это разве имеет значение?
– Ты же сама прекрасно знаешь, что да. – закатила глаза она. Ненавижу когда она так делает. В этот момент чувствую себя ничтожеством.
– Юра… – я стараюсь сказать это твердо и уверенно, но голос предательски задрожал.
– Видела бы ты себя со стороны! – она снова залилась этим смехом, но поймав мой взгляд, который передавал всю ненависть и боль, она заткнулась.
– Кхм, так, ладно, продолжим. Вот, нашла карточку. – мельком посмотрев на меня из – под очков, она начала говорить. Я почувствовала, как по спине пробежался холодок. – Объяснять тебе, что вы никогда не будете вместе, я надеюсь, не придется. Он любит другую, а ты для него просто подруга. Возможно, в будущем он пару раз тебя использует как, извиняюсь за мой французский, шлюху, но ты не будешь возражать, потому – что ты его любишь. Страдать ты будешь около года, пожалуй, это будет очень больно. Что ж, на этом все. Вопросы?
– Он будет с ней счастлив? – я очень стараюсь не зарыдать, но это тяжело.
– Да, будет.
– Тогда и я счастлива… – я постаралась изобразить улыбку. Наверно, выглядит это отвратительно.
– Ну да. – пробормотала она и полезла в свою сумку. Я уже знаю зачем.
Пока я закатываю рукав своей любимой толстовки, она достает из своей сумки бинты, перекись, полотенце, вату и очень красивый охотничий нож. Я бы хотела себе такой.
– Только не замарай мне толстовку. Она мне очень нравится. – сказала я и положила руку на полотенце.
– Постараюсь. – ухмыльнулась она и вонзила лезвие мне в руку.
Очень медленно, как она и любит, проводит длинную полоску от предплечья до запястья. Мне больно. Я хочу кричать. Это больнее, чем в прошлый раз. Но эта боль не в руке, а в сердце. Опять боль. Надоело уже.
– Очнись – , услышала я все тот же голос -, я уже закончила. Осталось только обработать.
Я посмотрела на свою руку и еле провела пальцем. Вот две старенькие полоски и рядом красуется свежая. Если бы я посмотрела на это со стороны, я бы даже сказала, что это красиво. Но я знаю, что значат эти полосы и снова заныло сердце. Вот уже все забинтовано и обработано. Так и знала, что капнет на толстовку. Придется стирать.
– Ну, что ж, вот и все. – с улыбкой произнесла она. – Не унывай ты так. Я тебя обрадую. Скорее всего, ты больше не полюбишь. Ты станешь очень черствой и злой.
Я киваю головой и смотрю в никуда. Закатив глаза, она меня обняла, открыла дверь и пошла вызывать лифт.
– Я ненавижу тебя. – наконец – то сказала я.
Но в ответ она лишь засмеялась и сказала:
– Детка, поверь, меня все ненавидят. Это моя работа. До скорой встречи
– Прощай.
Дверь закрылась, и я побрела на балкон. «Ты станешь черствой и злой». Эта фраза не выходит у меня из головы. Хорошо это или же плохо. Время покажет. Снова я надеюсь, что я больше не встречусь с это тварью. У нее даже имя отвратительное – Правда. И странная особенность – она приходит только к тем, кто не х