Коридор

— Это ты ведь у нас любитель всякой чертовщины? Хочешь, материальчик подкину?
Такими словами начал свою историю мой сослуживец Артем, немолодой дядька с технарским образованием и очень ограниченной фантазией. Это я к тому, что у рассказанной им истории нет никаких шансов быть вымышленной.
Я большой ценитель мистических историй, своего рода коллекционер. Своих пристрастий я ни от кого не скрывал. Для меня было обычным делом начать новое знакомство с расспроса, а не доводилось ли моему собеседнику иметь дело с чем-то необъяснимым и потусторонним. Люди посмеивались, конечно, но историями делились охотно. Почти всем было, что рассказать: у кого друг экстрасенс, кто сны вещие видит, кому незнакомые номера названивают и молчат в трубку или издают странные звуки.
Артем был редким исключением в моем хобби. Его я даже не пробовал спрашивать на эту тему. Казалось, что любой слендермен сам мимо него прошел бы и не заметил — настолько плотно Артем был окутан аурой цинизма, скептицизма и материализма. Этакий прожженный обыватель.
Тем больше меня удивил его рассказ. Даже не просто удивил, а поразил. Всякие друзья-экстрасенсы и звонки с молчанием выглядели детскими сказочками рядом с событием, о котором поведал Артем.
* * *
Сейчас у Артема есть собственная квартира, жена и годовалый сынишка. А вот лет десять назад у него было только двести рублей в кошельке и несколько бутербродов в рюкзаке. С этим снаряжением наивный, но оптимистичный провинциал Тема прибыл в Москву искать лучшей доли.
Денег на квартиру у него было, так что Артем созвонился с приятелем детства, который переехал в столицу много лет назад. Друг обрадовался такому неожиданному привету из прошлого, и предложил Артему пожить у него какое-то время. Мол, перекантуйся, пока на съемную квартиру не накопишь.
Но все оказалось не просто. Артем, закончивший только 11 классов и не имеющий никаких специальных навыков, с трудом устраивался на грошовые должности — то грузчиком, то уборщиком, — поэтому деньги откладывались медленно. Плюс еще из вежливости Артем закупал продукты в семью своего друга (тот уже жил с девушкой), чтобы не «паразитировать». Так что ел он скромно, спал едва ли не в кладовке, но он не жаловался — привык к суровым условиям. А вот избалованному другу-москвичу было тесновато, да и девушка начинала недовольно ворчать по поводу лишнего жильца. Друг на нее, конечно, гаркнул: молчи, женщина, не буду я кореша на улицу выгонять, и точка. Однако сам-то он понимал, что надолго Артема оставить у себя не сможет. Дружба дружбой, а портить отношения с девушкой тоже не хотелось.
Но, как настоящий друг, он действительно не выпер Тему из дома, а начал искать решение проблемы. И оно счастливым образом нашлось.
Его знакомый уезжал в другой город на полгода и был готов пустить Артема в свою берлогу. Жил он одиночкой, отчитываться за состояние квартиры было не перед кем, а уж если будет кому цветочки на окнах поливать, так вообще замечательно. Друг сказал ему про Артема, что мол, тот парень приличный и надежный. Так почему б ему за квартирой не приглядеть в отсутствие хозяина? А там, сказал ему столичный друг, глядишь, работку найдешь, деньжат подкопишь, да сам уже снимать что-нибудь будешь. Артем радостно согласился — ему и самому было неловко теснить своего товарища. Тем паче, что и хата оказалась вполне себе. Этакая уютная однушка с мебелью и электричеством. Раздолье же!
В этой уютной однушке Артем прожил рекордно малое количество времени. Всего полдня. Он съехал, а вернее, сбежал оттуда опрометью еще до наступления темноты.
Хотя начиналось-то все мирно, даже более чем.
Приехал Артем с утра, расположился, осмотрелся. Походил взад-вперед по нескольким квадратным метрам, проверил замок, проводку, краны, еще какие-то мелочи. Все работало исправно. Довольный, Артем закупил себе продовольствия, пообедал и решил отдохнуть. Прилег на диван, книжкой зачитался. За окном — весенний день, поют птицы и со двора доносятся голоса играющих детей да случайных прохожих. Кружка чая дымится на столике, со стены часы тикают. Красота. Пока Артем наслаждался редкими минутами тишины и покоя, время пролетело незаметно. Вспомнил о нем Артем лишь тогда, когда заметил, что голоса за окнами стихли, а небо потемнело.
«Ничего себе, как быстро выходной прошел» — удивился слегка расстроенный своей невнимательностью Артем. Но что ж, пора была связаться с хозяином и заключить, так сказать, финальный договор. Вышел он из комнаты в прихожую, где телефон стоял. Там уже темнотища, ни черта не видно. Артем подсветил мобильником (все помнят телефоны начала 2000-х, которыми максимум кончик носа осветишь?) и почти ничего не разглядел… но достаточно, что было понять — что-то было не так. Очень сильно не так. Даже настолько, что у Артема мурашки побежали по коже.
Первое, что он понял — в воздухе воняло гарью. И явно не от того, что соседи рыбу сожгли. Воняло паленым пластиком. Где-то в доме пожар?.. Но тогда почему совсем не пахнет дымом? Встревоженный Артем попытался нашарить выключатель, что бы включить свет. И вместо бумажных обоев почувствовал у себя под рукой что-то хрупкое и осыпающееся. Посветил на ладонь — а она вся в саже. Тут уж Артем слегка запаниковал и попробовал ломануться обратно в комнату, но дверь, прямо по закону жанра, оказалась внезапным образом закрыта. «Ручку, что ли, заело», — подумал Артем и посветил на нее.
* * *
Вместо гладкой блестящей ручки Артем увидел какой-то обгоревший обрубок из спекшегося пластика. Да и сама дверь вся была в прожогах, с облезшей и покрытой черными пузырями краской. Артем плюнул на городской телефон, попытался позвонить с мобильного, но сигнала сети не было.
Артему даже в голову не пришло, что это все может быть просто страшным сном (вот что значит полное отсутствие мистического мышления), но найти рационального объяснения происходящему он тоже не смог. Единственное, что понял Артем — надо срочно валить отсюда. Потом уж разберемся.
Пошел он в сторону входной двери, подсвечивая себе путь допотопным мобильником. Видимость была сантиметра на три вперед, дальше — непроглядная темень. И вот идет Артем, идет, идет, идет… а двери-то все нет и нет.
И вообще ничего нет.
Только длинный узкий коридор, как продолжение прихожей, весь обгоревший и совершенно пустой. Никакой мебели или предметов домашнего обихода. Только голый бетон, покрытый толстым слоем копоти, да хрустящая зола под ногами. Артем точно помнил, что никакого коридора тут не было. Да и не могло быть чисто физически! За то время, которое Артем шел по этому коридору, можно было дойти до противоположной стенки здания. Но коридор все не кончался, вопреки всем законам физики.
Артему стало совсем страшно. Едва не плача, он повернул назад, к обугленной двери. Уж слишком жутко было дальше идти. Сгоревшая непонятным образом дверь тоже пугала, но бесконечность коридора пугала намного больше.
Однако до двери, ведущей в комнату, Артем так и не дошел, потому что история один в один повторилась — сколько ни иди, никакой двери нет, будто и не было. Лишь все тот же горелый коридор. Словно весь мир исчез, превратившись в этот коридор, бесконечный в обе стороны.
— Я, — сказал Артем на этом моменте, нервно щелкая ногтем, — немного с ума сошел в этот момент, по-моему. Помню, как шел и что-то шептал. Что шептал, сам толком не знаю. Вроде как просил меня выпустить из этого кошмара. Кого просил, не знаю. На что надеялся, тоже не знаю. Да вообще-то ни на что не надеялся уже, только хотел, что бы все закончилось. Согласись, друг мой, застрять навечно в таком месте, да еще и в полном одиночестве — много хуже смерти.
А кругом все так же была непроглядная тьма, а у Артема только слабенький мобильник, и что там впереди, что там позади — не видно. Темно и тихо, адски тихо. Только шаги Артема слышны, а когда он останавливался, так тишина наступала вообще гробовая. Сколько он шел? Неизвестно. Сказал, столько, что счет времени потерял. Еще немного — потерял бы и рассудок. Ноги уже отваливались, словно с десяток километров прошагал.
Артем сел на грязный слой золы, заменявший пол, и расплакался, как маленький. Страшно было до невозможности. Больше всего пугала даже не бредовость происходящего, больше всего пугала ее безвыходность (во всех смыслах этого слова). Артем был человек закаленный, в любой жизненной ситуации он нашел бы выход, боролся бы до последнего. Даже если ты смертельно ранен, захвачен в плен, связан по рукам и ногам, — это страшно, но НОРМАЛЬНО. Всегда можно придумать, как действовать и попытаться спастись.
Но что можно было сделать здесь?..
И вдруг сквозь собственный плач Артем услышал другие звуки.
«Шлеп». Пауза. И дальше протяжно так — «шооооррррх»… «Шлеп». «Шооооооррррххх…» Словно кто-то шел, хромая, и ногу подволакивал. Тут бы вроде надо испугаться, но Артем обрадовался чуть не до истерики — слава богу, не один он здесь!
— Ээээээээээээээээй!!! — отчаянно заорал Артем, вскочив на ноги. — Есть тут кто?!
Ответа не последовало, но звуки все приближались.
— Эй! Ээээй! — продолжал выкрикивать Артем, чуть ли не бегом двигаясь навстречу. — Не бойтесь меня! Я тут заблудился! Я…
Он осекся, когда свет от мобильника слабо вырисовал источник звука.
К нему ползло тело.
Не человек. Даже не существо. Просто тело, лишенное всех конечностей. Артем запомнил, что оно показалось ему нелепо коротким без рук, ног… и без головы. Блестя закопченной кожей, тело извивалось, барахталось в толще золы. Когда оно подползло поближе, застывший от ужаса Артем разглядел, что не все конечности у тела отсутствовали — из правого плеча торчала длинная жилистая рука.
На этой руке тело и передвигалось.
«Шлеп», — ударялась ладонь об пол, впиваясь в него грязными обломанными ногтями. «Шшшооооррррхххх…» — подтягивалось тело, оставляя борозду в куче золы. «Шлеп… Шшшооооррррх…» С каждым звуком расстояние между Артемом и одноруким телом сокращалось, но он ничего не мог сделать. Словно гипсом облили — не мог он двигаться, и все тут. Стоял и тупо глазел на ползущий к нему обрубок человеческого тела, который слепо вертел безголовой шеей. Не в силах был даже моргнуть. Единственной мышцей, продолжавшей работать, было сердце. Оно колотилось так, что едва не проламывало ребра.
Тело подползло вплотную к Артему. Сквозь ужас его окатило волной отвращения — безголовая шея вытянулась к его ноге, будто принюхиваясь, и рваная гортань задергалась, как собачий нос. Затем шея вдруг выгнулась вверх, уставившись на Артема темным окровавленным срезом, на месте которого должна была быть голова.
И вот дальше случилось то, от чего Артем разом забыл про все — и про темноту, и про коридор, и даже про само тело.
— Ты куда залез? — услышал он глухой голос. — Назад иди!
Хотя Артем едва ли не терял сознание от страха, и уже давно потерял способность ясно мыслить, в этот момент он отчетливо понял — голос исходил прямо из дыры разрубленной гортани. Прямо изнутри тела. Как оно могло разговаривать и зачем вообще сказало это Артему, он не знал, да и знать не хотел. В тот момент он даже смысла слов не понял.
И вот после этих слов с Артема как оковы спали. Оцепенение исчезло мгновенно. Он рванул прочь со всей дури, вздымая кучи пепла и оскальзываясь на бегу. Бежал, теперь глубоко наплевав на пугающую бесконечность коридора. Теперь все затмил новый, куда более острый ужас, который панически вопил: «БЕГИ БЕГИ БЕГИ БЕГИ!!!»
Так на бегу Артем и влетел в дверь. Да-да, в ту самую дверь, с обгоревшей ручкой, которую он не мог найти, — да так влетел, что едва с петель не сорвал. Как эта дверь там появилась и куда до этого исчезла, одному богу ведомо. («Хотя, скорее не богу, а его антиподу…» — мрачно пошутил Артем).
Врезался Артем в эту дверь и ввалился обратно в комнату.
Не обугленную, а светлую, совершенно нормальную комнату, без запаха гари. Ровно такую же, какой она и была. В панике Артем оглянулся — за распахнутой дверью не было никакого погоревшего коридора, там была обычная прихожая. Треснувшая люстра на потолке, полки для тапочек, зеркало в углу. В солнечном свете летали пылинки. Ничего похожего на тот кошмар, из которого Артем вырвался всего несколько секунд назад.
Пошатываясь, обессиленный Артем поднялся на ноги и подошел к окну. Там тоже ничего необычного не наблюдалось. Дворик спального района, детишки, прохожие, кошка греется на солнце. Стрелки часов показывали половину третьего.
«Что же, сутки прошли?» — ужаснулся Артем, снова недоуменно оглядываясь на прихожую. Все ему казалось, что она вот-вот превратится в кошмарный черный коридор, и оттуда послышится приближающееся «шшшоооооорррх»… С трудом пересилив себя (выходить из комнаты было страшно), он шагнул в прихожую и одним прыжком добрался до ванной, захлопнув за собой дверь. Посмотрел в зеркало над раковиной, и видит — весь сажей перемазан. Словно только что из шахты вылез. Значит, и вправду все было…
Наскоро умывшись и сменив одежду на чистую, Артем выбежал из злополучной квартиры. В панике не стал даже вещи собирать. Только испачканную сажей одежду забрал, по дороге ее выкинул в мусорный бак, прямо как преступник улику. Жутко было нести с собой одежду, на которой осел пепел из какого-то другого мира.
Когда Артем прибежал обратно к другу, тот посмотрел на него изумленно:
— Что с тобой? Ты чего так быстро? Что случилось?
Вот тут и узнал Артем, что с его отъезда на новую квартиру прошло всего-то несколько часов. Но Артем точно помнил, что за окном стемнело. Откуда наползла эта темнота, Артему даже предполагать не хотелось. Он только порадовался, что не додумался выглянуть из окна. Ведь что он мог бы разглядеть в этой темноте, никто не знает. Возможно, что-то пострашнее однорукого тела.
Артем не знал, как объяснить свой скорый отъезд другу. Так же не знал, как объяснить то, что за эти несколько часов у него осунулось и побледнело лицо, почему его трясет. Рассказать всю правду Артем не мог. И дело вовсе не в том, что его бы сочли сумасшедшим — он просто не мог заставить свой язык говорить об этом, не мог заставить свою память пережить это все еще раз.
— Брат, не спрашивай, в чем дело, не знаю я, не знаю, — не выдержав, снова заплакал Артем, нисколько не стыдясь своих слез. — Ничего не произошло, честно тебе говорю. Никто на меня не нападал, никто мне не угрожал. Просто страшно очень в той квартире. Боюсь даже вспоминать о ней. Не спрашивай, почему, я сам не знаю, как объяснить!
Друг Артема был в полном недоумении. Что могло напугать здорового, сильного и хладнокровного парня до такой степени?
Потом он сам поехал на квартиру — забрать вещи, да заодно и посмотреть, не набедокурил ли Артем чего. Ну не верилось ему, что без всякой причины Артем сбежал из квартиры в полубезумном состоянии и с поседевшими висками. Все осмотрел, все проверил, И все чисто. Квартира как квартира, он в ней сам гостил сто раз, и никогда ничего пугающего не видел.
После этой истории Артему стало совсем неуютно в доме своего друга. Тот косился на него, как на психопата, а девушка так и вовсе начала побаиваться Артема. Вскоре Артем нашел недорогое общежитие и договорился там с еще одни парнем оплачивать комнату на двоих.
Прошла пара месяцев. Артем начал потихоньку отходить от пережитого. Лишь седые волосы на висках да треснувший экран мобильника иногда напоминали о кошмарных событиях. Но и тогда Артем вспоминал их как горячечный бред, как дурной сон. Ему было стыдно за свое поведение перед старым товарищем, и иногда воспоминания начинали казаться какими-то вымышленными и нереальными.
Но вот уже в августе Артему позвонил тот самый друг.
В той квартире, из которой Артем съехал, стояла газовая плита. Владелец квартиры был небогат и обновления в хозяйственном имуществе происходили нечасто. Плита стояла еще со времен его детства, то есть, уже лет двадцать пять. И вот подошел ее жизненный срок к концу, а газовые плиты иногда умирают очень феерично.
Она рванула так, что сотрясся весь дом, и железно-бетонные конструкции верхних этажей покосились, едва не обрушившись. Пол квартиры треснул, завалив соседям снизу комнату бетонной крошкой.

Немедленно прибыла эвакуационная бригада, всех жителей вытащили на улицу прямо среди ночи и опечатали дом, присвоив ему статус “аварийного состояния”. От самой квартиры, разумеется, остались рожки да ножки. Бедному владельцу, который в это время был в другом городе и ни о чем не подозревал, посыпались звонки из государственных органов и угрозы судебного иска.

– Не знаю, чего ты там тогда так испугался, – помолчав, сказал Артему его друг. – Но этот страх спас тебе жизнь.

– Получается, эта безголовая тварь действительно спасла тебя, – усмехнулся я, когда Артем закончил рассказ. – Быть может то, что страшно выглядит, не всегда желает нам зла?

Артем долго молчал, прежде, чем ответить.

– Знаешь, что? – сказал он наконец. – Мне все равно, зла оно мне хотело или добра. И я, признаться, не чувствую к нему особой благодарности. И еще, знаешь… я часто думаю, а не поступил ли я неправильно, уехав оттуда? Быть может, судьба у меня была такая, погибнуть в той квартире, а я ее избежал. И вот теперь расплачиваюсь…

– Чем же? – удивился я.

– Если бы я остался, друг мой, то несомненно бы погиб. Но я бы погиб в нормальном мире. В мире, в котором родился и вырос. Он не так уж плох, хотя в нем иногда случаются несчастья. Ну случилось бы такое несчастье со мной – в этом бы не было ничьей вины, у каждого свое на роду написано… А теперь, я остался жив, но в каком мире я живу? В мире, где я вынужден бояться каждый день, каждую секунду, где мне страшно заглядывать за каждый поворот, за каждую закрытую дверь. Ведь теперь я знаю, что за любой из них может оказаться обгоревший бесконечный коридор, из которого нет выхода…

…а возможно, и что-то пострашнее.

Автор: Ki Krestovsky