Ненастная ночь

Было этой прошлой осенью. Стояла ненастная ночь. Ветер выл, дождь хлестал, бесновалась молния. Я возвращался с поминок родственника (естественно, поддатый). Разошелся с другом у поворота и завернул в круглосуточный магазин, поскольку собирался «догнаться»: было рано возвращаться домой, малолетняя дочь еще не легла спать, а я не хотел красоваться перед ней пьяным.
Купив 0,25 литра водки и залив её в упаковку сока, я сел переждать на лавочку у «хрущёвки». Настроение было паршивое — погибший родственник был мне очень близок, к тому же он был не первым дорогим мне человеком, умершим за последнее время. Вот и завёл пьяный монолог, точнее, «разговор» с Богом, суть которого сводилась к вопросу: «Тебе чего от меня надо, зачем меня так испытывать? Скажи прямо, чего хочешь, или хотя бы подай знак!».
В конце моего пространного монолога в закрытый двор ворвался сильный порыв ветра и опрокинул мой пакет с «водочным» соком. Мне в пьяном бреду показалось, что порывы ветра толкают меня в определенном направлении — мол, иди туда, вот тебе твой знак. Уже часов десять было, но погода сделала город мертвым. Я прошёл примерно километр по пустым улицам, пока не вышел к республиканской детской больнице. Охраны почему-то не было видно, и я перелез через шутовской (всего до шеи) забор.
Длинное здание обдувалось ветром так, что трещали деревянные рамы. Я подошёл к ближайшей двери (который оказался входом в подвал). Стал ковыряться в замке связкой своих ключей. Работал слесарем, так что вскрыл плоский замок за две минуты, просто расшатав цилиндрик. Открыв дверь, вошёл внутрь здания и стал спускаться (чуть ли скатываться) по ступенькам. Коридор был полутемный, освещаемый одной лампочкой. Тюки матрацов, каталки в грязи… Тут я немного протрезвел и стал догадываться, что меня за такой подвиг «закроют» за проникновение со взломом. Но тут из открытой двери за спиной налетел очередной порыв ветра, и одновременно мне в темном конце коридора послышался детский плач.
Я вмиг пробежал всю лестницу вниз и за углом столкнулся с двумя силуэтами. Один маленький, плачет, а другой огромный, под два метра, в сером, похожем на плащ, балахоне. Увидев меня, он протянул свои неестественно длинные, с изогнутями когтями руки ко мне. Я сделал хук справа, потом слева. Тело под кулаком показалось каким-то неестественно мягким, как студень. Противник отшатнулся. Я ударил это чёрт-знает-что ногой в колено, и оно упало навзничь. Но успело вцепиться руками мне в ботинок, прорезав его своими острыми когтищами так, что у меня пошла кровь. Локтем ударил сверху вниз, оно отлетело влево в угол. Тем временем ребенок прошмыгнул между мной и стеной и побежал вверх по лестнице. В смутном свете я увидел, что это девочка лет десяти.
Отвлекшись на девочку, я упустил из внимания ту гадость. Существо, подобравшись, прыгнуло на меня из угла. По-звериному, отталкиваясь всеми конечностями. Я еле увернулся, и оно шмякнулось об стенку, немного пропоров мне куртку (а её даже нож не резал!). Я неэлегантно пнул дрянь под задницу и стал мутузить со всей пролетарской ненависти. Знакомый тяжеловес после таких ударов лежал в нокауте. А этот вскочил и побежал к лестнице. Я погнался за ним — а ну как опять девочку сграбастает? Но нет — оно рванулось к забору и прытко перемахнуло через него, любой легкоатлет позавидует. Девочки нигде видно не было. Я, постояв в одиночестве, закрыл дверь и, хромая, пошёл домой.
Дома предъявил жене разодранную куртку, разодранные берцы и разбитые руки, покрытые какой-то черной коростой (предполагаю, что это была кровь той дряни). Той ночью мне снилось кладбище. Я увидел могилу с фотографией той девочки и имя: «Марьянова И. М.». Год смерти — 2009-й. Могила, как в кино, раскрывалась, гроб вытаскивали рабочие, открывали, пошли похороны — всё в обратном порядке, в общем…
На следующий день видел наряд милиции возле больницы. Подойти ближе побоялся.