Предсмертный звон

Рауль и Гертруда прожили вместе долгую и счастливую жизнь, сроком в 30 лет. Их счастье продлилось бы и дольше, но Рауля сломила опухоль головного мозга. И теперь… только они вдвоем в больничной палате… ночью. Врачи сказали, что Раулю осталось совсем немного и он может умереть в любой момент. Они разрешили его любящей жене, Гертруде, остаться с ним столько, сколько она захочет. То есть разрешили быть с ним до самого конца. Рауль лежит бледный в кровати, при смерти. Его, уже давно смерившегося со своей судьбой, поддерживает единственная возлюбленная.
Герта держит его за руку, смотря прямо ему в глаза. Слезы бегут струйкой по щекам, но её муж успокаивает её… Не ему сейчас нужна поддержка, а ей.
– Дорогая моя… я верю… я знаю, что прожил эту жизнь не зря. Ты была моим вечным светилом на моём тернистом пути. И теперь… ни о чем не жалея… я готов покинуть этот грешный мир.- Говорит Рауль своей жене, зная, что конец уже совсем близко.
– Милый.- Сквозь слезы она роняла слова,- всё обязательно будет хорошо. Мы давали клятву. Помнишь? Смерти всё-таки удалось разлучить нас…
– Я всегда буду с тобой, Герта. Всегда…
– Я боюсь, Рауль. Мне страшно…
– Это нормально, любимая.- Продолжал успокаивать он её,- нормально…
Вдруг, кардиомонитор запикал сильнее и график жизни умирающего Рауля на нём подскочил.
– Боже… боже мой… что это?! Этот звон… Колокольный звон!- начал кричать Рауль.
– Что такое, дорогой ? Я ничего не слышу… Какой звон?
– Звон! Чертов звон! В моих ушах звенит гребанный колокол!- продолжал он кричать.
– Но я ничего не слышу.- Запаниковала его жена.
– Боже мой…О, мой…Бог!
Он смотрел здоровенными, полными ужаса глазами в угол потолка и бредил.
– Что же это… что же это…- начал он шептать в страхе себе под нос, не замечая ничего.- Что это, черт возьми, такое!- заорал Рауль во всё горло.
– Помогите, кто-нибудь,- начала кричать Гертруда, удерживая за руку своего супруга, находившегося в ужасе, который по прежнему продолжал бредить. Рауль поднимает свою руку и показывает пальцем в угол потолка.
– Черные волосы свисают с головы. Они как металлическая ржавая проволока. Лицо… оно не похоже на человеческое лицо… Длинные когти царапают потолок… В черных тряпках… Сидит. На потолке. Оно смотрит на меня! Ему нужен я! Но я не могу посмотреть ему в глаза… там пустота. Их нет!- продолжал кричать на всю палату Рауль.
– Рауль… прекрати, пожалуйста. Там никого нет! Ты меня пугаешь.- Гертруда не на шутку забеспокоилась.
– Боюсь… боюсь… боюсь.- Повторял он без конца, не опуская свою руку, и показывая ей на причину своего страха, которую никто кроме него видеть не мог.
– Звон! Аббадон! Адская почивальня! Не подходи! Я боюсь! Нееет!
Душераздирающий крик Рауля продолжал пугать Гертруду ещё десять минут. После чего, кардиомонитор перестал пищать и стал показывать только сплошную, непрекращавшую бежать, прямую линию.
Она рыдала… Не столько от потери супруга, сколько от ужаса, который он заставил её пережить. Но ближе к утру, она уснула, не отпуская руку мертвого холодного мужа.
На утро врачи, встретив овдовевшую Гертруду, принесли свои соболезнования. Они объяснили, творящийся с ней в палате ужас, предсмертными визуальными и слуховыми галлюцинациями. Сказали, что такое часто бывало с больными, у которых была опухоль головного мозга. Но эти объяснения не могли никак помочь забыть вдове тот кошмар, произошедший с ней той ночью…
Она и сейчас живет. Уже не такой нормальной жизнью, как раньше. Её жизнь больше никогда не будет прежней. Она все еще вспоминает неистовую предсмертную агонию своего супруга и его слова… И ждет… Когда по ней зазвонит тот самый колокольный звон.