Бабка на рельсах
Лето. День. Едем в Треньков — обычная рутинная поездка, обычный будничный состав, 4000 тонн, угольные, крытые, прочие… Скорость 80 км/ч, приближаемся к Заречной. Горит предупредительный зелёный, входной тоже — значит, на ходу по главной, сигналы открыты. Эх, без остановки — значит, сбегать на пункт и поболтать с красавицей-вагонницей Людочкой не получится. А какая Людочка! Сказка!.. Сидим, болтаем с помощником, восхищаемся её прелестями и жалеем — поболтать с Людочкой одно удовольствие, и мы его сегодня лишены.
Тормозим. Чётная горловина, ограничение — 60 км/ч. Скорость падает, помощник продолжает сокрушаться, что без остановки, и вдруг на полуслове замолкает и встаёт. Мне тоже вдруг становится как-то не по себе. Смотрю на скорость — 60 км/ч, потом на приборы. Везде показывает норму, всё штатно, а вот какая-то непонятная тревога, в висках чего-то застучало, и сердце ёкнуло. Помощник тоже ёрзает. Выглянул в окно, на состав посмотрел.
— Слева по поезду порядок, — говорит, а сам весь неспокойный какой-то, нервный…
Въезжаем на станцию по второму пути. На первом стоит и ждёт отправления пассажирский на Рестов, по четвёртому пути краснеет брошенный состав из порожних крытых. Свистнули приветствие курящему в кабине пассажирского знакомому машинисту, едем на скорости 60 км/ч между двумя стенами из вагонов и беспричинно волнуемся. Даже не сиделось — встали, прилипли с помощником лбами к стеклу и чего-то плохого ждём. Оба. Одновременно. А ничего — пустые рельсы…
Уже почти подъехали к хвосту пассажирского, уже предупредительно свистнули, и тут метрах в пятнадцати перед нами из-под колёс крытого вагона брошенного по четвёртому пути поезда задницей вперёд вылезает бабулька и тянет за собой мешок. Мешок огромный и тяжёлый для тщедушной бабушки. Она, на нас не глядя, дёргает зацепившийся за рельсу мешок, пытаясь его вытянуть из-под крытого на рельсы, по которым мы уже приближаемся к ней.
Одновременно с помощником срываемся с места. Я луплю экстренное, наступаю на педаль песочницы, тепловоз упирается рогом, а бабушка исчезает из нашего поля зрения, уходит куда-то под тепловоз, и последнее, что запоминается, это вид в лобовое стекло — бабка в габарите, она уже на нашей правой рельсе!
Хана бабульке…
Остановились. Выглянуть в окно не хватило духа. С каменными лицами пошли к выходу. Вылезли. Тишина. Где-то под пятым-шестым вагоном что-то темнеет. Медленно подошли. Перерезанный напополам мешок с бутылками. Стоим, смотрим на него как пришибленные. А где ж бабушка? Тут крик, матюки, и… из-под крытого вылезает эта же бабулька, тянет ещё один такой же мешок с бутылками и хает нас последними словами за то, что мы ей целый мешок бутылок перебили.
Но я же своими глазами видел уходящую под нижнюю кромку лобового стекла бабушку! Ну, пусть 116-й — высокий тепловоз, я бабку потерял из виду метров за пять до метельника максимум. Как оказалось, что мешок, который вообще был не в габарите, перерезало, а бабулька, которая была ближе к тепловозу, осталась невредима — ума не приложу. Да к тому же это странное предчувствие у меня и у помощника одноременно… Мистика, однако, не иначе.
