Корни

Машина выехала за город час назад. На грунтовой дороге скорость заметно снизилась. Приятный ветерок стих, и утренний воздух пропитался вязкой смесью бурой пыли и выхлопа старого грузовичка. Рабочие из Вильяэрмоса занимали почти всё пространство его кузова. Люди сидели на узеньких лавках вдоль борта, а те, кому не хватило места, устроились рядом на дощатых поддонах. От каждой кочки или выбоины их подбрасывало, как бобы на раскалённой сковороде. Позвякивал инструмент.

Бригадир, прибывший из Мехико, чтобы следить за подготовкой стройплощадки к востоку от Паррильи, уселся на самое удобное место – в кабине, рядом с водителем. Мужчина смотрел прямо перед собой, лишь изредка он бросал взгляд в сторону, если что-то привлекало внимание. Зелёная стена джунглей расступалась редкими проплешинами, и можно было увидеть фермы или мелкие затоны. Затянутые ряской, сейчас они служили яслями для москитов.

– В прошлом году, сеньор Рамос, сошёл сель, – водитель указал на высокие холмы по левому краю дороги. – Деревеньку смыло подчистую, клянусь отцом. Никто не выжил. Пятьдесят трупов. Хоронили их, как придётся. Мой двоюродный брат Мигель был среди волонтёров. Он рассказывал…
– Ты бы лучше смотрел на дорогу, Пако, – шеф нахмурился, старательно изображая безразличие к словам компаньона.
Опыт и статус позволяли Хоакину Мария Рамосу заткнуть любого из подчинённых. За пять лет работы на «Обрас де Круз» он добился немалых высот. Разумеется, ему не хватало образования и лоска, которыми обладали инженеры и проектировщики из центрального офиса. Однако пара крепких кулаков компенсировали этот недостаток. На площадке в джунглях, по колено в грязи, в тучах из комарья и болотных мух едва ли имеет значение, какой колледж ты закончил.

Авторитет бригадира подкреплялся периодическими побоями. Недовольные получали сначала по зубам, а потом расчёт. Ошибка или неповиновение жестоко карались. Начальство на такое самоуправство смотрело сквозь пальцы. Главное, чтобы планы работ выполнялись своевременно и без лишних проблем.

– Сеньор? Сеньор Рамос, вы же слышали о Матас Рохас?
– Что я должен был слышать? – бригадир приготовился отвесить подзатыльник Мигелю.
– Две бригады уехали оттуда. Не смогли даже дом снести. Я говорил с Раулем Мендозо, он там был на прошлой неделе.
– И что твой Рауль?
– Странные вещи происходят, сеньор! Мендозо врать не станет, его старший брат – священник в Эль Седро. Неспокойно там. Понимаете?
– Чушь! Де***овые сказки, которые пересказывают лентяи. Твоему Раулю повезло, что он работает с Пабло, усатой бабой без юбки, у которой сил не хватит даже за***цу со стула поднять!
– Извините, сеньор Рамос. Просто я видел их бульдозер. Бог мой, его словно с горы уронили.

Бригадир молчал. Всё это он уже слышал. Именно поэтому в грузовике были только инструменты: топоры, кувалды, лопаты, пилы. На этот раз решили не рисковать. Прошлые попытки разобрать хибару и выкорчевать палисад, скромное напоминание о старой усадьбе, не увенчались успехом. Более того, трактор и бульдозер пришлось отправить в ремонт. Техника пришла в негодность меньше чем за сутки. Ни один из очевидцев не смог толком объяснить, что же случилось на самом деле. В отчёте записали: «Проблемы с грунтом». Отчасти так оно и было. Несмотря на обилие болот в округе, в Матас Рохас земля оставалась твёрдой, как камень. И эта сверхъестественная прочность передалась постройкам и растениям на асьенде.

Участок, о котором ходило столько слухов, выкупили за грошовую цену, во многом благодаря обвалу рынка недвижимости после осеннего паводка. Однако освоить приобретение не получалось уже больше двух лет.
На очередной развилке грузовик ушёл влево и начал петлять, в точности повторяя береговую линию озера Баха. Внимательный человек заметил бы, как переменилась природа. Привычные голоса птиц смолкли. Даже насекомые куда-то исчезли. Казалось, что мир превратился в зловещие декорации. Солнце близилось к зениту. Непролазный лес зажимал в тески красную змею накатанной грунтовой дороги. Безоблачное и бесконечно синее небо равнодушно смотрело вниз.
– Приехали, сеньор! – машина затормозила и остановилась напротив двух столбов у самой кромки джунглей. – Добро пожаловать в Матас Рохас.
– Что это? Где дорога? В прошлый раз здесь прошла тяжёлая техника…
– Джунгли, сеньор Рамос, они здесь быстро вырастают, – водитель тайком перекрестился.
– Тогда немедленно приступаем к работе. Эй, вы! Живо приступайте, к вечеру мы должны выйти на участок.

Люди быстро покидали инструменты на землю и сами принялись вылезать из кузова. Без лишних разговоров они принялись за вырубку деревьев.

– Эстебан, возьми бензопилу, пойдёшь со мной к дому. Хочу оценить, насколько мы здесь застрянем, – Хоакин же выбрал для себя мачете с широким лезвием, пригодный, чтобы срубить тонкое дерево или лиану, не более того.
Здоровяк метис закинул пилу на плечо и последовал за бригадиром в густые заросли побегов седрела и высоких кустарников. Очень скоро они пробились к бамбуковой роще. Гладкие стволы тянулись вверх на десять метров и более.
– Да, кажется, теперь я понимаю, в чём проблема… Эстебан, повали-ка парочку.
– Хорошо, сеньор, – мужчина легко завёл небольшой бензиновый мотор и исполнил поручение шефа.
– Так мы запомним, откуда пришли. Асьенда впереди. До неё должно быть метров пятьдесят. Проклятый бамбук растёт слишком быстро, вот и вся загадка, парень. Никакой чертовщины.

Метис промолчал. Грубые черты лица, сочетавшие индейские раскосые глаза и крупный мясистый нос крючком, напоминали маску ацтекского божества или страшную ночную птицу. Рамосу нравилось держать при себе такого грозного помощника, преданного и немногословного.

– Идём дальше, – бригадир оставлял зарубки через каждые метр-полтора, привычно отмечая тропу и рассчитывая в уме, сколько понадобится времени на расчистку места.

Следы прошлой вырубки – заострённые пни – торчали из земли. Подсохшие обрубки замедляли продвижение, но не представляли серьёзной помехи. Через десять минут лес расступился, и мужчины вышли на обширную, чуть больше баскетбольной площадки, поляну.
Асьенда выглядела в точности, как на фотографии. Полуразрушенный одноэтажный особняк с низенькой мансардой. Потрескавшиеся от времени стены покрывали лианы толщиной в руку. Вместо окон и дверей зияли чёрные провалы. Дневной свет истончался и рассевался, не в силах пробиться внутрь.

В палисаде росло одно-единственное дерево каоба. Хоакин и раньше встречал этих исполинов высотой с приличный трёхэтажный дом. Могучий ствол и нависающая крона отбрасывали густую тень, которую легко можно было принять за чёрную маслянистую лужу.
Серая с ржавыми подтёками кора отслаивалась. В некоторых местах проступали густые капли смолы. Узловатые корни вылезли на поверхность. Вероятно, дерево сильно болело.

– Вот оно! Эстебан заводи пилу. Я хочу свалить этого урода сейчас же.
Метис не шелохнулся. Он отступил назад и аккуратно положил инструмент на обожжённую солнцем траву.
– Что? С ума сошёл, идиот!? Я не ясно выразился?
– Нет, сеньор Рамос. В этом дереве живёт дьявол. Оно проклято. Видите, как оно плачет кровью и пытается сбежать отсюда? Здесь пахнет кладбищем, сеньор. Лучше не трогать его.
– Лучше не трогать? Собака! Ты просто трусливая собака! Смотри, как я убью твоего дьявола, – бригадир поднял пилу и стряхнул назойливое и кусачее насекомое, успевшее заползти на рукоятку. Мелкая тварь упала в траву и исчезла.
Цепь дымилась и плевалась рыжей стружкой во все стороны. Эстебан безучастно наблюдал за работой Рамоса. Древесина нехотя поддавалась, и уже через полчаса послышался характерный скрип. Великан дрогнул и начал заваливаться.
Ствол тяжело ударился о твёрдую землю и треснул.
– Гнилое, – мужчина убрал инструмент в сторону и осмотрел пень – внутри зияла дыра. Глубокая, с рваными краями, будто её прогрызла огромная крыса.
– Не смотрите туда, хефе. Случится большая беда, – голос помощника звучал невнятно и тихо, словно издалека.
– Что? Чушь… Закончим здесь, и я тебе все кости пересчитаю, скотина. Нашёл повод увильнуть от работы, – Рамос зажёг спичку и поднёс трепыхавшееся пламя к странной дыре. – Там что-то лежит на дне.
Спичка прогорела и обожгла пальцы. Хоакин выругался, вытащил мачете и несколько раз ткнул наугад, желая удостовериться, что внутри не прячутся змеи или ядовитые пауки. Лезвие звякнул. На дне лежал камень.
Бригадир расплылся в улыбке. Решимость, с которой он засучил рукава рубашки и попытался ухватить странный камень, отвращала и вызывала брезгливое чувство.
– Сейчас достанем и полюбуемся на дьявола, Эстебан.

Когда предмет, наконец, удалось извлечь, повисла гнетущая тишина. Потемневший до черноты череп смотрел на людей пустыми глазницами. Нижняя челюсть отсутствовала, свежая царапина от мачете рассекала лобную кость точно пополам. Зловещая находка словно приклеилась к руке Хоакина. Метис отступил на безопасное расстояние и закрыл глаза руками. Вместо молитв он забормотал что-то на уичоль. Индейские причитания вывели Рамоса из ступора. Он швырнул зловещую находку не глядя, только чтобы избавиться. Череп отлетел к стене и глухо раскололся после удара о кирпичную кладку.
На руке остался грязный жирный след, похожий на пятно мазута.

– Что за дрянь! Возвращаемся к машине. Проклятие…
Эстебан поднялся с колен и, не оглядываясь, последовал за бригадиром. По крайне мере, именно так казалось. Хоакин заподозрил что-то неладное и обернулся. На тропе в бамбуковой роще он был один.
– Эстебан? Отзовись! Падаль… только попадись мне, – от бессильной злобы кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев.
Мужчина посмотрел на пятно. Чернильная клякса медленно разрасталась. Ни боли, ни жжения он не ощущал. Единственное, что пугало – это скорость, с которой эта мерзость поглощала новые участки кожи. Все попытки стереть или сковырнуть вязкую корку заканчивались неудачей. Становилось только хуже. Теперь пятна покрывали обе руки, чёрные капли на щеках и шее быстро расползались в стороны, стремясь проглотить не заражённую плоть.
Вопль отчаяния захлебнулся в чавкающих и хлюпающих звуках. Язык безвольно свесился изо рта.
Рамос бежал к грузовику. Он точно помнил, где оставались зарубки на стволах бамбука. Однако тропа привела его обратно к заброшенному поместью. Ни поваленного дерева каоба, ни пня на месте не оказалось. Это обстоятельство привело Хоакина в бешенство. Происходящее напоминало кошмарный сон. Жуткие образы срывались с цепей подсознания и обретали материальную форму. Пятна на коже начали бугриться и грубеть. Кое-где складки лопались, наружу выливалась мутная древесная смола.

– Копать… корням нужна земля, – слова сорвались с почерневших губ, тело повиновалось приказу, и окоченевшие руки принялись разрывать яму.

Человеческое сознание стремительно угасало. И когда метаморфоза завершилась, упругие ветви каоба раскинулись над обвалившейся крышей асьенды Матас Рохас. Багряные смоляные слёзы застыли яркими каплями на растрескавшейся коре. Подул ветер, но листва оставалась недвижимой какое-то мгновение.

***
Голоса рабочих долетали отдалённым эхом. Тело агонизирующего Хоакина Рамоса затащили в кузов. На запястье растекалось тёмное пятнышко, по размеру не больше монеты в два песо.
– Бензопила, – Эстебан обернулся в сторону леса. – Хефе обронил её, когда паук укусил его.
– Чёрт бы побрал её и всё это место. Мы уезжаем. Быстро в машину! – Пако перекрестился и поторопился сесть за руль.