Надгробие

Мой муж – художник. Однажды мы с ним поехали в отпуск, где нам довелось посетить старинное кладбище. Мужа до глубины души поразили надгробные памятники с ангелами и скорбящими фигурами. Когда мы вернулись домой, он для чего-то вбил себе в голову идею сделать себе посмертный памятник при жизни. Я стала его отговаривать, убеждала, что глупо это, но он обиделся, сказав:

– А почему, собственно, глупо, если я хочу знать, какой будет у меня памятник на могиле?
И я перестала с ним спорить.

Вдохновленный, он рисовал эскизы памятника и тут же показывал их мне, ожидая одобрения. Я же почему-то даже смотреть на них не могла – так мне было жутко. Наконец он решил, каким должен быть его памятник. На рисунке был изображен сидящий человек, слегка откинувшийся назад. В позе его чувствовалась усталость. Одна рука свисала за спинку стула, в другой была палитра и кисть. На рисунке он был очень похож на себя. Лицо было задумчиво и красиво. Я еще раз попыталась отговорить мужа, втолковывая ему, что возможно, он проживет еще 60 лет. Все это время памятник будет стоять в мастерской – это же просто нелепо! Был бы он болен или стар, я бы еще могла понять, а так – дурь и больше ничего. Но надо знать моего мужа – если он что-то решил, его бесполезно разубеждать.

Все свободное время он делал памятник. Я не входила к нему в мастерскую с того самого дня, как он начал работу над ним, мне это было неприятно. Прошли месяцы и однажды муж сказал:
– Пойдем, Карина, я покажу тебе свое надгробие. – И засмеялся.
Смех его мне не понравился, я ощущала в нем некую неискренность и, как бы сказать, – страх.

Мы вошли в мастерскую. Памятник меня поразил. Я всегда знала, что муж очень талантлив, но то, что я увидела, не передать никакими словами. Казалось, что это он сам сидит на стуле. Именно мой муж или его двойник. Вам приходилось видеть выкрашенных в серебряную или бронзовую краску живых людей на карнавалах или шоу? Вот и памятник был… живой. Все было исполнено с величайшим умением и невероятной точностью. На руках были видны все прожилки и вены. Рукав был слегка измят, как это было на самом деле. И пуговицы настоящие. Памятник в точности повторял оригинал
морщинки, складки у губ, брови и волосы – все было абсолютно таким же.

Я расплакалась, а муж засмеялся:
– Чего ты плачешь, я ведь живой и умирать пока не собираюсь.
Но я кожей чувствовала приближение беды. Не выдержав, я подбежала к памятнику и закрыла его покрывалом. Ночью я неожиданно проснулась. Муж спал, дыхание было ровным. Но что-то не давало мне спокойно уснуть. И вдруг мне показалось, что рядом что-то шуршит. Я встала и пошла по коридору к кухне, решив, что это наш кот, проголодавшись, гремит миской.

Поравнявшись с мастерской, я заметила, что из-под двери пробивается слабый свет. “Опять не выключил светильник”, – разозлилась я и раздражённо толкнула дверь. Памятник стоял без покрывала. Тень от него легла на стену. Свет так исказил черты знакомого лица, что вместо задумчивого выражения на нем играл хищный оскал, будто памятник смеялся надо мной, зло и ненавидеще. В голове резко зазвенело, наверное, от испуга. Я потеряла сознание. Очнулась от того, что муж, брызгал мне водой в лицо. Я лежала на полу, памятник был накрыт покрывалом. Я спросила мужа, зачем он снял покрывало, на что он мне ответил, что памятник не открывал и поинтересовался, зачем я спустилась в мастерскую, на мой ответ о том, что я хотела погасить свет, который он забыл выключить, он с еще большим удивлением сказал, что нашел меня в темноте.

Утром я сказала мужу, что бы он увез памятник на дачу, где мы бываем редко, там ему самое место. И памятник вместе с покрывалом перекочевал в дачный сарай. Через месяц муж уехал заключать договор. Обещал вернуться через неделю. В одну из ночей я плохо спала, мне снились умершие родственники со стороны мужа, а именно его дядя. Он был дантистом.

Вижу, подходит он ко мне в черном костюме, в шляпе и с тростью. Поверх ботинок калоши. Открывает красивую подарочную коробку, а в ней – каменная челюсть, но один зуб золотой. Я спрашиваю, почему челюсть каменная, ведь ее носить будет тяжело? Моему мужу не нужен такой протез и вообще когда он успел ее заказать. И тут гость говорит голосом моего мужа:
– Заказал 24 июня 1999 года, в семь часов вечера, а готов был заказ вчера, около трех часов дня.
От этой фразы я и проснулась. Меня охватило лихорадочное состояние, будто я узнала страшную весть. Я побежала в мастерскую, у мужа была привычка записывать дату и время начала и окончания работ. Я начала искать и наконец нашла страницу на которой муж записал начало работы над надгробием.

Я увидела те же числа, что назвал мне покойник во сне. 24 июня 1999 года, семь часов вечера.

Днем мне позвонили из полиции. В три часа дня мой муж погиб в автокатастрофе. Когда мы приехали на дачу за памятником, на нем не было покрывала, оно лежало на земле. Мой муж лично накрывал его и обвязывал веревкой. Войти в сарай никто не мог, он был на замке, а дверь заколочена досками.

Не знаю как теперь жить с этими мыслями, боюсь сойти с ума…