Посторонним вход воспрещен

Эта история произошла со мной и моим лучшим другом, ныне покойным. Помню когда-то мы любили приключения, попадали в разные переделки, но успешно с ними справлялись, а потом твердили себе, что больше так поступать не будем; эти чудесные годы я вспоминаю, когда становится совсем паршиво на душе и в голову лезут всевозможные дурные мысли.

Он стоит перед глазами совсем как живой, словно того ужаса и не было в помине, однако забывать о случившемся нельзя, как бы сильно я этого не хотел, как бы настойчиво меня не просили – выкинуть из головы то, что возможно пригодится мне в дальнейшем будущем, когда я пойду убивать эту тварь. Я не спал уже пару ночей, все готовлюсь к встрече. Думаю, я уже достаточно силен, чтобы одолеть его, но прежде, если что-то пойдет не так, я обязан рассказать вам все, как было, ничего не тая. Вы услышите и вполне возможно посмеетесь надо мной, над моим недугом, которым страдаю теперь, однако все о чем я пишу не вымысел и не больной бред автора – это злая правда.
Мы были обыкновенными школьниками, со свойственными нашему возрасту заботами и увлечениями. Так полагали многие, в том числе наши родители, однако мало кто знал о нашей дикой страсти к недоступному и запретному. С раннего детства меня привлекали заброшенные места – безлюдные, темные и сокровенные; вступая в такие глухие зоны, я словно оказывался совершенно в другом мире; также из этих походов, я всегда надеялся что-нибудь приобрести, возможно какой-нибудь древний и могущественный артефакт, который стоил бы уйму денег, однако, в конечном итоге, я находил лишь простые безделушки, не несущие в себе никакой культурной или другой ценности – забирал их, как память, о том или ином, Богом забытом месте.
То чем мы занимались с моим другом – не каждый способен выдержать, ведь нужно иметь стойкую силу воли и крепкие нервы, чтобы осмелиться вступить в подобного рода дома и лачуги. Это очень опасное дело: здания ветхие, лестницы ненадежные, в любую минуту могут обвалиться под натиском тяжелого тела, может статься и при неосторожном шажке, из под завала потом будут доставать твой окоченевший труп. Не самый приятный вариант событий, однако именно поэтому мы на этот счет придумали собственные правила, которым обязаны были неукоснительно подчиняться, чтобы не попасть в такое "неудобное" положение.
Но все началось с того, что мой лучший друг Рики неожиданно нагрянул ко мне в гости с диском, который прямо с порога предложил посмотреть. Диск этот дал ему один знакомый, тоже из нашей группы чокнутых, повернутых на обследовании "старушек" – так мы называли заброшенные здания. Рики сказал, что они сняли видео, о том, как исследуют наркологическую больницу св. Мэднесса. Давно мы планировали посетить это заброшенное учреждение, но постоянно откладывали дело на потом, а в последний момент и вовсе решили вычеркнуть его из списка. Слишком опасно; присутствовала угроза быть пойманными, к тому же ночью идти через весь город, чтобы проникнуть в жуткую, мрачную больницу, где пару лет назад лечили наркоманов от их зависимости – та еще перспектива.
Лучше бы мы не смотрели злосчастный диск.
Видео, судя по качеству, снимали на дешевую камеру; я уловил лишь обрывки фраз – остальное заглушал шум, источник которого я не сумел определить; какие-то шорохи, шипения, свист ветра, удары подошв и неровное дыхание оператора. Длинный коридор – первое, что появилось в кадре, затем, спустя несколько минут, группа стала обходить комнаты; лучи от фонариков одиноко блуждали от одного угла к другому, иногда пересекаясь друг с другом, в следствие чего рассмотреть что-либо, как следует не представлялось возможным.
-…так, что тут у нас… – донесся из колонок чей-то шепот.
-Эй, Марв, смотри, точная копия твоей кровати! – крикнул один из ребят, бросая столп света на старую ржавую кушетку, расположенную вдоль облезлой стены.
-…ну и вонь, походу тут кто-то сдох… – раздался нервный смешок. И снова помехи.
Нам еще долго пришлось выслушивать посторонние коментарии и глупые подколы, пока нечто не привлекло мое внимание. Я поставил видео на паузу. В полумраке на деревянном столике, стояла пыльная, каменная статуэтка; то был человечек со звериным лицом, чем-то сродни ацтекским фигуркам; прежде я видел нечто подобное лишь на картинках в одном учебнике. В голове образовался вопрос: откуда здесь могла взяться подобная вещица? Это же не музей археологических находок. На фоне разрухи и запустения, фигурка выглядела жемчужиной, которую я просто не мог упустить, и тогда понял, что должен заполучить ее во что бы то ни стало. Настолько мной овладело желание, что вопреки всем правилам хотелось отправится туда немедленно.
Однако я снял видео с паузы и мы продолжили смотреть. Камера не отрывалась от статуэтки, лишь подрагивала в неумелых руках юного кинооператора, словно он, как я пал жертвой мифического существа. Помехи участились. Шум увеличился, заглушая остальные звуки.
С замиранием сердца я наблюдал, как чья-то рука потянулась забрать вещь с собой, возможно просто поднести к глазам поближе, но я расценивал это, как кражу, и даже сейчас был готов в порыве эмоций крикнуть " Она моя! Не смей!".
На мгновение произошла яркая вспышка света, словно в помещении зажглись лампы.
-…какого черта! – донесся из динамиков изумленный голос парня, который вел съемку.
-Здесь кто-то есть? Охрана?
-Или хуже.. – заключил другой.
-Не нравится мне это… не нравится… твою мать, это что за херня! – испугано воскликнул один из членов группы.
Камера опустилась вниз; еще какое-то время она продолжала функционировать и показывать нам темный, влажный пол, прерываясь на длительные помехи; издалека слышались неразборчивые крики, торопливые шаги, сбившееся дыхание; голоса изменялись до немыслимого тембра, который я просто не в силах с чем-либо сравнить, однако списал это за неполадки камеры. А после наступила тишина, экран погас.
Я думал, что с ними что-то произошло, что-то кошмарное, чего следовало бы опасаться, но Рики развеял мои сомнения по ветру. Он сказал, что Крис Даррен – лидер группы, лично вручил ему в руки этот диск, а переполох и странное копошение было вызвано обычной несобранностью команды и глюками камеры, которая в том месте почему-то не раз давала сбой; ко всему прочему, он добавил, что в больнице полно крыс, которые и создают эти скрипы и царапанья. В общем, в итоге они постарались убраться оттуда, как можно подальше, особо не задерживаясь.
Я же был настроен решительно и убедил Рики выступить против правил, надавив на его самолюбие, хоть и преследовал выгодные для себя цели; я желал заполучить статуэтку, пожалуй, единственную стоящую вещицу из всей моей никчемной коллекции, которую составляла: пуговица от пиджака покойного, медный пенни, кусочек проволоки и прочая дребедень.
На следующую ночь мы сделали вылазку. Успешно добрались до пункта назначения и остановились у входа. Над нами горделиво высилось громадное, трехэтажное здание; непоколебимое, как голодное, спящее чудовище, готовое пожрать любого кто осмелится войти; некоторые окна оказались разбиты, но на каждом из них были плотные, железные ставни, словно ранее, еще до того как они пришли в упадок, скорее служили не защитой от внешнего мира, а удерживали кого-то внутри, вполне возможно, что насильно. За долгие годы краска стерлась, и на сером, невзрачном, потрескавшемся фасаде здания, дополняя заунывность картины, висела вывеска с названием, освещенным лунным светом "Наркологическая больница святого Мэднесса".