Утренний визит

Эту историю мне рассказа моя невестка. Произошло это больше десяти лет назад, ей тогда было 15 лет. Жила она со старшей сестрой, четырехлетней племянницей и отцом. Последний работал водителем и часто уезжал в рейсы. Получалось, что дети фактически жили с сестрой. Та уже успела выйти замуж, пожить отдельно, развестись и вернуться в отчий дом с дочкой. Мать моей невестки к тому моменту уже три года как умерла. Она очень тяжело болела, потом у неё обнаружили рак, лечить было уже поздно. Конечно, для них это была страшная потеря. Моя невестка рассказывала, что её мать была хорошим человеком, и что они все ее очень любили. Дальше буду излагать от лица невестки саму историю.
«Было обыкновенное утро — осень, пасмурно. Сестра уже уехала на работу, а я собиралась в школу и попутно должна была отвести племянницу в детсад. Мы были уже в коридоре, почти оделись, и тут раздался звонок в дверь. Я, конечно, удивилась. Глазка не было, и я спросила: «Кто там?». Тишина. И тут племянница, указывая на дверь, сказала: «Там тетя!». А она у нас, как многие дети в этом возрасте, видела то несуществующих дядь, то кошку, то просто говорила: «Он на меня смотрит». Мы, естественно, отвлекали её или говорили, что всех сейчас прогоним.
Но в то утро мне стало не по себе. Я понять не могла — она что, через дверь видит?.. Опять раздался звонок, и меня начал сковывать страх. Я на несколько шагов отошла от двери и встала. Меня слегка трясло. Племяшке показала жестом — тихо, молчи. А она мне шепотом: «Там тетя, она страшная», — и собралась заплакать. Я ей просто поверила. Схватила зонт и закричала: «Пошла вон, не пущу!». И тут услышала отчетливо шаркающие, удаляющиеся шаги…
Мы живем на 9-м этаже, и из квартиры шум лифта слышен хорошо. Через какое-то время я услышала, как лифт поехал вниз с остановкой на 8-м этаже. Я подошла к окну в состоянии, близком к лихорадке. Окна выходят во двор, и я стала наблюдать за дверью подъезда. Сначала вышел сосед с 8-го этажа. А за ним по лестнице стала медленно спускаться женщина. Пошла по двору в сторону дороги. Я оцепенела, слыша стук своего сердца. На женщине было мамино серое платье, в котором её хоронили, и, главное, походка была ёё, прихрамывающая — я бы её ни с чем не спутала!
Вдруг женщина остановилась, обернулась и стала смотреть вверх. Мне показалось, что она меня видит. Лица я разглядеть не смогла — слезы мешали. Не выдержав, я села на корточки. Из ступора меня выдернула племяшка — она дернула меня за рукав со словами: «Мы идем в детсад?».
В тот день я никуда не пошла, к двери не подходила вообще, мне было страшно. Сестра мне поверила — съездила в церковь, сделала все, что нужно. Мы и помянули, и на кладбище ездили. А племяшку я как-то раз потом спросила как бы между прочим: что за тетя, мол, где ты её видела? А она мне ответила: «Так она рядом с тобой стояла, страшная, худая…».
Больше я ни о чём её не спрашивала. Мне хватило. Слава богу, что я не открыла дверь…».