Чайки

Помню, одна знакомая после отпуска в Южной Корее рассказала мне, что корейцы почему-то боятся чаек.
Этот факт лишь вызвал у меня улыбку, ведь тогда я не подозревал, что чайка — это и правда страшная птица.
Убедился я в этом во время недельного журналистского форума в позапрошлом году, который проходил в пяти разных городах. Форум завершался в городе Коломна. Разместили нас в гостинице «Советской», где кормят чуть лучше, чем в армии. Номера — тесные комнатушки с шероховатыми стенами, к тому же нет кондиционеров, а лето было в самом разгаре.
— Эта гостиница не «Советская», а «совковая», — сказал я Лизе за ужином.
С Лизой мы там и познакомились. Красавица, умница, блондинка, телеведущая.
Свободного времени в этот вечер было много. Не желая киснуть в душном номере, мы отправились гулять по городу. Полюбовались местной архитектурой, прокатились на трамвае. Ближе к закату мы зашли в магазин, взяли бутылку самого дорогого шампанского и отправились бродить по дворам в поисках свободной скамейки.
Увы, места, чтобы приткнуться, нам не встретилось.
— Может и не надо? — начала говорить Лиза. — Всё-таки сами рассказываем о распитии в общественных местах…
— Да уж… Журналистский цинизм какой-то, получается, — согласился я.
И тут я поднял голову, и меня осенила авантюрная мысль.
— Слушай, а давай на какую-нибудь крышу залезем!
К счастью эта мысль Лизе понравилось. Открытый чердак мы нашли быстро — повезло. Забрались на крышу одного старого четырехэтажного дома.
Я отвязал рубашку, которой был подпоясан, расстелил, чтобы сидеть было не горячо, и мы с Лизой устроились рядом.
— Гляди-ка, чайка! — восторженно воскликнула девушка. — О! Вон ещё одна!
Действительно у соседнего чердачного окна сидели две пепельные чайки. Городские птицы. Не такие белоснежные, как на море, но всё-таки…
Сидим мы в обнимку, целуемся, пьем шампанское из горла, любуемся чайками и оба находим всё это до одури романтичным.
А чайки всё летают туда-сюда. Одна в окно влетит, две вылетят. Потом вдруг прилетели, откуда не возьмись, целой стаей и все на тот чердак. Лезут и лезут!
«Чего это они? Гнездо, что ли у них там?» — думаю. Решил проверить. Полез осторожно, алкоголь уже стучался в висках.
Заглянул в окно — чернота… только видно, как копошатся светлые крылья… а вонища-то какая, мерзость!
Думаю, не полезу! Провоняю весь, как буду обнимать свою подругу? Но только я развернулся, меня окликнули из темноты.
— Э-э-э! Помоги подняться! — голос хриплый, вымученный. Понятное дело, что бомж. Кто ещё на чердак заберется?
Подать ему руку, я брезговал, но, в конце концов, бомж — тоже человек. Влез на темный чердак. Птицы заверещали, заметались. Досталось мне и по лицу крылом, и в плечо клювом.
Приблизился к очертаниям тела в углу. Посветил телефоном, увидел бледное пропитое лицо. Глаза заплывшие, равнодушные, но мужик ещё не старый.
— Давай, поднимайся, — говорю.
Мне хотелось поскорее убраться с чердака. Смрад стоял там ужасный, да ещё я наступил во что-то липкое.
Бомж оперся на мою руку, попытался встать, но застонал и снова рухнул.
— Нога болит, — сказал он приглушенным басом.
Я посветил вниз и мгновенно протрезвел! Из разорванной штанины, торчала изуродованная нога. Даже не нога, а сплошная живая рана! И стоял я оказывается в пятне запекшейся крови.
— Кто тебя так? — только и смог вымолвить я.
— Птички, — всё так же тихо и равнодушно ответил бомж, будто совсем не тревожило, что его ногу наполовину съели, пока он лежал, упившись до бессознания. — Вода у тебя есть?
Я бросился обратно на крышу. Лиза заметив, что я ошарашен, посмотрела на меня обеспокоенно:
— Что случилось?
— Сиди тут! — скомандовал я, а сам схватил бутылку с остатками шампанского и шмыгнул на чердак… в темноту, вонищу и чайки эти… черт бы их побрал, под ногами как крысы. Даже и не думают меня пугаться!
Бомж взял бутылку, опрокинул привычным жестом и хорошо глотнул. А я весь трясусь от страха.
— С…ки, а его-то всего сожрали, — пробормотал он.
Я машинально обернулся и поглядел в сторону, куда кивнул этот «чердачный Прометей». Тут меня прошиб пот. В другом углу валялась куча тряпья и, как мне показалось в тусклом свете, белели кости. А гадкие птицы яростно терзали останки.
Тут и Лиза пролезла в окно. Она была не из робкого десятка.
— Что тут у тебя? — спросила она.
Я схватил её за руку и вытащил наружу. Пролезли через «свой» чердак, спустились в подъезд, и я стал барабанить в первую попавшуюся дверь.
— Скорее вызывайте скорую! У вас на чердаке человек истекает кровью!
Женщина в дверях удивленно захлопала глазами и убежала в квартиру.
Мы с Лизой ушли, только когда заметили, что скорая и полиция подъезжает к дому. Что дальше было с бомжем, не знаю. С полицией в тот день связываться не хотелось, иначе бы стали задавать вопросы, что мы сами делали на крыше.
С тех пор, я начал понимать наших дальневосточных друзей. И каждый раз, когда я вижу этих мерзких чаек на городских улицах, меня охватывает чувство тревоги.