Мост слёз

— Почем сегодня цыплята табака?
Тень накрыла меня, спрятав от палящего солнца. Я заулыбалась, подняла голову:
— Привет! Скидки кончились, придется раскошеливаться! — ответила я шуткой на шутку.
— Согласен, только мне с хрустящей корочкой! — моментально среагировал Данила, расцветая в улыбке и не без интереса разглядывая нас с подругой, жарящихся под солнцем на берегу реки.
— Иди куда шел! — недовольно пробурчала Лида.
— А я к вам шел, — Даня опустился на траву рядом с нашим покрывалом, продолжая улыбаться.
Даня был моим другом детства, как и Лида. Жили они в деревне, куда я часто приезжала к бабушке. Хорошо помню забавные детские конопушки и рыжие кудри Данилы. Мы с подружкой всегда смеялись и дразнили его, а он никогда не обижался или просто делал вид. Сейчас же Даня вырос в пятнадцатилетнего юношу, причем, надо признать, весьма симпатичного.
— Ты слышала, что он сказал? — толкнула меня в бок подруга.
— Что? — залилась я краской, вовремя сообразив, что до сих пор таращусь на Данилу.
Он подмигнул мне и повторил медленно зловещим шепотом:
— Сегодня та самая ночь.
— Какая? — не поняла я.
— Сегодня «Ночь Слез», — шепот его стал еще страшнее.
Лида села, накинула полотенце на обгорелые плечи и удивленно спросила:
— Ты разве не знаешь? Это же местная легенда про мост Слез.
— А это тот, который в лесу? — вспомнила я. — Там кто-то еще свалился с него?
— Во даешь! Свалился! — она покачала головой. — Четырнадцать лет сюда приезжаешь, а не слышала эту историю.
— Просвети меня, — заинтересовалась я.
— Ну, слушай!.. Это произошло давно… очень давно… — начала Лида.
— Во времена Первой Мировой, — перебил ее Данила.
Она лишь отмахнулась от него и продолжила:
— Вот я и говорю, что давно! Жила в то время в нашей деревне семья. Муж, жена и трое детей. И как-то раз муж пропал.
— Погиб на войне, — уточнил Даня.
— Пусть так, — раздраженно согласилась Лида. — А жена то ли от горя, то ли еще от чего сошла с ума, ну, совсем чокнулась. Однажды ночью она разбудила своих детей и повела в лес. Там с моста всех и сбросила, а потом вслед за ними и сама в воду кинулась. Вот с тех пор наши старики и считают этот мост проклятым. И поговаривают, что в день их гибели ночью на мосту можно услышать женский плач и даже голос, как она зовет своих детей.
— Вот это да! — восхищенно уставилась я на подругу. — Ничего себе история!
Лида довольно улыбнулась:
— Жуткая история — это правда. Но еще страшней то, что сегодня та самая ночь, ночь их гибели.
— Ого! И что?.. — заинтересованно спросила я.
— Как что? — не выдержал Данила. — Пошли, проверим, плачет там кто, или брехня все это!
— Пошли! — согласно кивнула я. — Хоть какое-то развлечение.
— Тогда в полдвенадцатого я вас жду у сарая, на краю леса.
— И только, чур, не опаздывать!
— Вот это я понимаю, настоящее приключение! — захлопала я в ладоши.
Сейчас я вспоминаю тот момент и спрашиваю себя, почувствовала ли я тогда хоть какое-нибудь предупреждение о том, что не нужно туда ходить, екнуло ли у меня что-нибудь внутри? Но нет, к сожалению, моя интуиция бессовестно спала или отсутствовала вовсе.
Ночью мы с Лидой, полные решимости и энтузиазма разгадать загадку, весело подходили к развалившемуся сараю, где нас уже поджидал наш верный товарищ.
Жутковато было идти по ночному лесу. Деревья вдоль дорожек походили на монстров, которые скрипели и тянули к нам свои крючковатые пальцы. Мы с Лидой взялись за руки и плотнее прижались друг к другу плечами.
— Слышите? — неожиданно остановился Данила, который до этого весело вышагивал перед нами, освещая дорогу своим маломощным фонариком.
Мы прислушались:
— Нет, ничего не слышим.
— Полная тишина, странно все это!
— Все зверушки уже спят, ночь на дворе! — прыснули мы с подружкой.
Даня махнул на нас рукой и зашагал дальше. После очередного поворота он остановился и резко повернулся к нам, приложив указательный палец к губам. Мы тут же застыли на месте и притихли.
Плач. Да, тихий, едва различимый плач услышали мы. Данила выключил фонарик и медленно по освещенной луной дорожке начал продвигаться вперед к мосту. Мы с Лидой старались не отставать.
Около моста плач звучал громче. Сомнений не было, плакала женщина. Мурашки побежали у меня по коже, я поежилась.
Луна хорошо освещала старинный каменный мост.
— Нет никого, — облегченно вздохнула Лида.
Но Даня указал рукой на туман, который поднимался от речки. Там, в тумане, я разглядела темную фигуру. Дымка быстро рассеялась, открыв женщину в длинных черных одеждах, казалось, она ступает по самой поверхности воды.
— Идите ко мне, детки, идите!.. — она протянула к нам свои руки. — Идите ко мне!..
Мне хотелось рвануть изо всех сил прочь из леса, но ноги словно приросли к земле и пустили корни.
— Идите ко мне!.. — повторяла утопленница вновь и вновь.
И вдруг Лида пошла… медленно-медленно…
— Беги! — услыхала я обращенный ко мне крик Дани, который сам при этом стоял как вкопанный. — Беги отсюда! Я ее заберу!
В тот момент Лида уже добрела до вершины моста и подходила к краю, где не было ни парапета, ни перил. А черная женщина тянула к ней руки:
— Иди ко мне, дитя мое!..
Резкий удар в плечо заставил меня очнуться. Я побежала, причем так быстро, как никогда не бегала в жизни. Остановилась только на краю леса, у заброшенного сарая. Согнувшись пополам, долго пыталась отдышаться. Когда дыхание восстановилось, я опустилась на траву, облокотившись спиной о деревянную стену, и стала ждать.
Я сидела и не сводила глаз с дороги, которая скрывалась в темноте леса. Ведь в любой момент там должны были появиться мои друзья.
С первыми лучами солнца моя надежда начала таять.