Я квартире один. Квартира трехкомнатная, я в большой комнате за ноутом, рядом на диване котенок по имени Ништяк и бита. Утром, когда я провожал свою девушку, я снаружи закрыл на щеколду ванну, потому что там висит зеркало, которое меня напрягает. Я всегда вижу в нем какую-то размытую хрень позади себя. От греха подальше закрыв ванну, я вернулся в комнату и, прикрыв дверь, начал гамать в Вархаммер. Часа через два я вышел на кухню, приготовить чего-нибудь поесть. Меня что-то смутило, но я никак не мог понять что. И тут я заметил, что ванна открыта! В закрытой квартире никого не было, и котенок все время был со мной.
Читать полностью

Моя дочь умирала долго, мучительно. Болела она больше года, денег на дорогие лекарства и хороших врачей нам было неоткуда взять. Отец Ванечки давно бросил мою дочь и где сейчас находился, мы не знали.
Утром Полина стала тяжело и шумно дышать. Я вызвала скорую в надежде, что они что-то ей вколют, чтобы прекратить её страдания, но увы, врачи дали неутешительный вывод: дочь умирала. Всё, что они могли сделать в этом случае – вколоть наркотический препарат, чтоб ей стало легче. Но она сама отказалась. Бригада так и уехала, сказав у двери, чтобы в следующий раз вызвали зафиксировать смерть. И я осталась одна с моим внучком, которому было 4 года, и моей умирающей дочерью.
Читать полностью

Автор: Дмитрий Стаин
Было очень холодно. Галя надела ветровку и выбежала из дома. Ветер гонял по асфальту желтые потемневшие листья, а с неба накрапывал легкий дождик. Уже темнело.
Девушка взглянула на часы и поняла, что ее “буду через пять минут” медленно перетекло в “опоздаю намного”. Она опаздывала на свидание с Андреем. Зазвонил телефон, и девушка неохотно вытащила руку из кармана. На экране светилась фотография парня и подпись “Андрюша”. Галя приняла вызов и сразу же виновато пробормотала:
— Прости, я опаздываю…
— Да ты что? Серьезно? – с сарказмом произнес Андрей.
— Я уже бегу, – девушка положила телефон в карман. В этот момент она увидела открытые витиеватые ворота кладбища.
Читать полностью

Часа в три ночи у меня зазвонил домашний телефон. Я чуть не подскочил на кровати. У него еще звонок такой пронзительный — я специально поставил, потому что квартира большая и не везде услышишь. Но в этот раз услышал, так как трубка на тумбочке рядом с кроватью лежала. Гляжу на дисплей — на определителе незнакомый номер. Более того, не из нашей области (это был вроде Челябинск — сам работаю в местном колл-центре, поэтому глаз уже наметан на «свои» номера). Не успел поднять, как из трубки раздался невообразимый шум и женщина истошно закричала:
— Глеб! Глебушка! Глеб, это ты?
Я немного опешил:
— Нет, — говорю, — это не Глеб, вы ошиблись…
— Глеб!
Читать полностью

Я училась на психолога детского. А точнее, на психокорректора. Все мне нравилось, все устраивало до тех пор, пока не попала на первую практику. Такого ужаса я не встречала ни до, ни после.
Здание интерната располагается в старом пионерлагере, перед ним огромный парк с заросшими и темными аллеями, покалеченные и потемневшие статуи, выщербленная плитка под ногами. Дети в застиранных больничных пижамках, на заштопанных простынках. Это не от жестокости персонала — просто не было, видимо, денег у государства ни на что, даже на больных детей, которым и так от рождения выпало много горя и боли. Тут все — отказники, ни один из них ни разу не слышал голос мамы, не чувствовал тепло ее рук.
Читать полностью

Был у меня друг – фотограф. Очень любил делать черно-белые работы и снимать пейзажи а-ля “скучная серая блеклость”. Ну вот нравилось ему создавать гнетущее ощущение своими фотографиями и все тут.
Недавно он написал мне в почту, что нелегкая занесла его в рабочее время на местное кладбище. Фотоаппарат под рукой, пейзажи, соответствующие его вкусу… Вот и начал он снимать черные деревья да ворон на крестах. Особенно ему понравился вид одного старинного склепа. У нас до революции много польских католиков да евреев жило – вот они и строили склепы. Начал он его и так снимать и сяк. Конечно, войти вовнутрь даже мысли не было – уважение к усопшим, как-никак.
Читать полностью

Помер мой Стяпан в 97-м. О мертвяках, как говорится, либо хорошо, либо никак, но уже возьму маленький грешок на душу, расскажу о нем. Ох и вредный дед мой был. Поперек не стань, слова не скажи, все ворчать мастер, злится на все, чуть что. Правда, вот дом наш, тот вот до последнего смотрел, все чинил, всюду летал, любил его. И хранил он у нас в кладовой, где огурцы в банках стоят, валенки свои. Ему батька подарил да помер, так одевал их дед по праздника, а к старости так вообще помешался, стирать нельзя, перекладывать нельзя, оденет их и сидит, батьку вспоминает. А ноги то у деда потели, валенки вонять стали, а стирать, старый леший не дает.
Читать полностью