Помещик

Я занимаюсь бегом, тяжелой атлетикой и рукопашным боем. Не сказать, что я фанат спорта, но в городке, где я вырос, больше нечем заняться. Или пить, или качаться. В перерывах между тренировками я читаю. Я перечитал все, что было в городской библиотеке, по два раза, в книжном новой продукции не было, а тут как назло отключили интернет. Чтобы спастись от скуки, я решил навестить бабушку, живущую в селе Ивантеевка за триста километров от нас. Думал, поживу недельку — все равно каникулы. В деревне свежее молочко, чистый воздух, чудесные виды — просто благодать.
Первые два дня я даже забыл про тренировки. Ходил, любовался, сходил на покос, помахал косой. Вечером я сидел с местными, мы играли на гитаре и обменивались новостями.
Проснувшись утром, я понял, что не стоило так много «обмениваться». Сельский самогон не пошел на пользу самочувствию. Часа три я лежал, вставая только за тем, чтобы выпить молока. Ближе к полудню меня отпустило. Я вышел во двор, сделал несколько отжиманий, за неимением штанги взял топор-колун и начал разминаться с дровами. Часам к пяти я переколол всю кучу и решил сделать пробежку по пересеченной местности. В качестве маршрута я выбрал дорогу, уходящую в лес. Десять километров в одну сторону, небольшой отдых, прогулка по лесу, потом обратно. Летний лес был просто прекрасен, вот только бы еще все владельцы покосов скашивали траву вовремя, а то бежать по пояс в траве — никакого удовольствия.
Пробежал я больше десяти километров, немного увлекся, но от планов совершить пешую прогулку с плеером и фотокамерой я не отказался. Шел я долго, постепенно стали пропадать дубы и осины, начался ельник. Я вышел на берег незнакомой речушки, от души напился и прилег отдохнуть.
Проснулся я от холода. Вокруг была темнота, где-то ухали ночные птицы. Умывшись, я побрел назад. Наверно, бабушка уже заволновалась.
Для храбрости я включил плеер на полную громкость и кричал во всю глотку любимые песни. Я понял, что заблудился, через полчаса брожений, вернувшись к реке. С собой не было никакого компаса. Индикатор сети в телефоне стоял на нуле. Воспользоваться встроенным навигатором тоже не вышло бы — карту местности я не закачивал. Проклиная пробежки, я пошел строго прямо. В европейской части России сложно не выйти на какое-нибудь поселение, так что все было нормально.
Примерно в час ночи я вышел на разбитую дорогу. Это было уже лучше. Все дороги начинаются из поселений. Заканчиваться они могут где угодно: в другом поселении, на лесной поляне, в местах заготовки леса, но начинаются только в поселениях. Через пару километров я заметил впереди силуэт человека. Рассудив, что лучше двигаться вдвоем, я быстро догнал его. Это оказался мужчина лет тридцати пяти в выцветшей военной форме очень старого образца и с закрученными усами. На левом боку висела сабля, на правом кобура. Есть ли в ней оружие, я не заметил — было темно. Судя по виду, какой-нибудь ролевик. Несмотря на странный вид этого человека, я решил к нему обратиться за помощью:
— Прошу прощения, не подскажете, где находится ближайшее поселение?
— Ближайшее поселение? Я как раз направляюсь к нему. Село Никитское. Составите мне компанию?
— С удовольствием, — ответил я удивленно. Что-то было в его речи странное, словно в фильмах про Российскую империю.
— Позвольте представиться. Тимофей Терентьевич Никитин. Отставной военный, — он протянул руку, предварительно сняв белую перчатку.
— Николай.
— А отчество?
— Николай Александрович.
— Прекрасная погода, не правда ли, Николай Александрович?
— Да, вот только поспать не мешало бы часок-другой. Да и есть хочется, знаете ли.
Постепенно я включился в его игру и начал изъясняться в стиле Мармеладова. Тимофей Терентьевич не удивился, принял мою манеру, как должное. Через некоторое время он спросил меня:
— Простите мое любопытство, но что за веревочки свисают у вас на груди?
— Это, любезный Тимофей Терентьевич, новейшее изобретение японского гения, — я решил подыграть этому ролевику, так вошедшему в раж. — Музыкальный плеер. Теперь музыка записывается не на большие граммофонные пластинки, а на маленькую коробочку. Столь же маленькие динамики воспроизводят ее прямо в уши. Не правда ли, забавная вещица?
— Вы позволите? — помещик, как я его про себя назвал, протянул руку к наушнику.
— Да, разумеется, любезный Тимофей Терентьич, — я протянул ему наушники вместе с плеером.
Минут пятнадцать Никитин слушал музыку, держа плеер аккуратно, словно драгоценность. Потом с сожалением вернул:
— Забавная музыка, необычная.
Тимофей Терентьевич рассказывал много интересных вещей. Он отлично владел своей ролью, знал наизусть историю начала ХХ века, но только до пятнадцатого года, прекрасно владел латынью, рассказывал забавные истории с фронтов второй Отечественной войны. Я не сразу понял, что так он называет Первую Мировую. Видно было, что человек основательно подготовился к своей роли отставного штабс-капитана.
Постепенно мы дошли до Никитского. Слева показался погост, фамильные склепы. Помещик объяснил мне дорогу до Ивантеевки и свернул влево.
— Тимофей Терентьевич, куда же вы?
— Домой, голубчик, домой. Меня уже супруга заждалась. А вам удачной дороги.
До дома оставалось семь километров. Часть пути я пробежал, часть прошел пешком. Когда я заходил во двор, уже занимался рассвет. Я уснул на крыльце, не желая будить старушку, которая давно уже спала, судя по выключенному свету.
Через два дня я наведался в Никитское. Уж очень красивые там были склепы. Заходя в один из них, я увидел надгробье.
«Никитин Тимофей Терентьевич (стерто) 1881 — 1915 (стерто) Никитина Екатерина Павловна (стерто) 1886 — 1915».
Внутри было сухо и уютно. На двух каменных надгробьях были выбиты портреты умерших. На одном из них я без труда узнал своего ролевика. А перед отъездом я зарядил плеер, сложил зарядное устройство и наушники и вернулся к склепу. Все это я оставил у надгробья помещика, коим он и являлся при жизни. Также я написал записку, где объяснил, как пользоваться устройством. Надеюсь, он найдет розетку хотя бы в сторожке на кладбище. И надеюсь, что такой милый человек сможет договориться со сторожем.