Насолила

Поделюсь с вами историей, которую недавно поведала моя бабушка.
Во время моего очередного визита на родину мне всё-таки удалось побывать в деревне у любимой бабули, где провела всё свое детство. Бабушка у меня человек веселый и знает много чего, образованная, бывшая сельская учительница. Слово за слово, за рюмочкой домашнего вина речь зашла о пустующем на соседней улице доме. Сколько я себя помню, там никто никогда не жил. Но дом был всегда в хорошем состоянии. Вот и сейчас ничего не изменилось, стоит все тот же, даже покрашен, видно, что недавно. Бабушка объяснила, что это племянник бывших хозяев вот уже более 20 лет приводит дом в надлежащий вид. И у меня тут же посыпались вопросы: “Зачем? Почему не продаст, раз не живет? Что случилось с его родственниками, которые там жили?” Бабушка загадочно на меня посмотрела и сказала, что можно уже и рассказать, я взрослая и все переварю. Далее последует рассказ от имени бабушки.
“Жила в том доме семья, ну как сказать “семья”, муж с женой (Зинаида и Андрей) моего возраста, без детей. Свое хозяйство и огород. Зина была прекрасной женщиной, доброй, всегда поможет и подскажет, хозяйственной и оптимистичной, несмотря на то, что муж был алкоголиком и постоянно ее избивал. В юности они познакомились на сборке урожая и через четыре месяца поженились.
Парой они были красивой и счастливой. Андрей был мужик рукастый, сам построил дом, сарай и баню на месте старого покосившегося дома, который достался Зине от покойных родителей. Так и жили не тужили, пока Андрей не стал выпивать. Как напьется, так и поколотит Зинку. Протрезвеет и прощения просит, так и прощала она его, любила очень. Но Андрей начал напиваться постоянно, местные алкаши научили гнать самогонку, и он просто перестал просыхать. Люд в деревне уже забыл, как он трезвый выглядит. И Зину избивал почти каждый вечер. Было дело, что изнасиловал её и она забеременела. Ребенок для нее был долгожданный, потому что пока они строили дом, было не до этого, а потом муж стал пить и тем более ему уже никто не нужен был, лишь бы бутылка была. Зина от него сначала все скрывала, но когда живот начал расти, все стало ясно. Андрей её избил так, что живого места не было. Ребенка она потеряла и более не могла иметь детей. Заявление писать она тоже отказалась. Все так и замялось. Пока в конце 80-х муж ее не пропал.
Было им к этому времени уже почти под пятьдесят лет. Он – заядлый алкаголик, она – постаревшая не по годам работяга, на которой держалось все хозяйство. Пропал Андрей зимой, Зина плакала сутками. Бабы в деревне её совсем понять не могли, говорили мол, радуйся, издох в лесу наверно, хоть ты на старости лет поживешь. А она плачет и ничего не говорит. Прошло около двух недель, Зина совсем исхудала, все глаза выплакала. Прибежала ночью в местный магазин и попросила вызвать участкового, ибо она больше не может молчать и совесть её заела. Приехал участковый милиционер, а затем и машина скорой, еще милиция и, как мы поняли, машина из морга. Вся суматоха к утру улеглась. Никто ничего так и не понял. Только на следующее утро к нам пришел участковый Сережка и начал задавать кучу вопросов. Я налила ему чайку, и он сам все рассказал мне как бывшей своей учительнице. Пока он рассказывал, ему явно было не по себе. Говорит, зашел в дом, все чистенько, убрано, тетя Зина сидит и плачет. Я налил ей стакан воды, она успокоилась и начала свой рассказ.
Муж ее пришел пьяный и как всегда бросился на неё с кулаками, схватил со стола нож и хотел ее порезать, только она схватила стул и со всей силы ударила его по голове. Далее она не понимает, что на нее нашло. Взяла его за ноги и потащила в сарай (женщина она была не хрупкая, а он худой алкаш), труда это не составило. Положила его на пол в том месте, где они свиней резали, взяла топор и отрубила ему голову, а затем и все части тела порубила на куски. Участковый прошел в сарай, там все было вымыто водой из шланга, но понять, что там был расчленен человек, было невозможно, потому что место было отведено для таких целей, только скотину резать. Он вернулся в дом, Зина тем временем подошла к бочке, в которой обычно солят огурцы, и сказала, что судить её может только Бог, совесть её заела, и ей уже все равно, что с ней будет. Открыла крышку бочки и сказала: “Сколько он мне в жизни насолил, столько и я ему.”
В бочке оказалось порубленное тело Андрея, с лихвой посыпанное солью.
После этого Зинаиду увезли то ли в психушку, то ли посадили в тюрьму, никто не знал, и участковый после этого в город перевелся. А племянник Зинаиды каждое лето приезжал и ремонтировал дом, боролся с сорняками. Многие местные говорили, что если ночью пройти мимо сарая, то можно услышать, как кто-то стучит топором внутри. Кто-то видел в окне покойного Андрея, он просто стоит и смотрит за окно, ждёт, наверно, кого-то, кто-то говорит, что видел, как он открывал двери сарая. Много всяких баек слышала. Но в начале 2000-х Зинаида приехала в свой дом, пожилую женщину никто не узнал, но потом всем стало ясно, что она освободилась из тех мест, где провела все эти годы.
Через пару дней после приезда её обнаружил племянник мертвую на том самом месте, где стояла бочка. Лицо было перекошено от страха. Врачи диагностировали остановку сердца. Что с ней случилось, остается только догадываться. Но с тех пор про привидение Андрея никто не упоминал. Успокоился и он, видимо…”